— Это сон — прошептала Надя.
Это сон, и она сейчас спит, опустив голову, покачиваясь в такт вагону, наполненному людьми, которые точно так же, как и она, едут по своим делам, важным и не очень.
(Хотелось бы в это верить милая, но все дело в том, что иногда реальность бывает страшнее самого-самого ужасного кошмара, и счастье проснуться, с трудом восстанавливая сбившееся дыхание, остается недостижимой мечтой).
Она вошла в здание вокзала, прошлась мимо пустых сидений в зале ожидания, и вышла на привокзальную площадь — пара-тройка киосков, да автобусная остановка, на которой никого не было.
Наде совершенно не хотелось идти на темную остановку, но другого выхода не было — сейчас она готова была на все — ехать автобусом, остановить такси, — все что угодно, чтобы только не идти пешком, тем более, отсюда до дома больше часа ходьбы.
Осенняя прохлада и сумерки — это достаточная причина, чтобы не брести одной, ломая ноги на неровностях и выбоинах дороги. Даже если это и сон (хотелось бы, чтобы это было именно так…), то всегда можно будет проснуться в шумном вагоне, или где-нибудь еще.
Словно в ответ на ее мысли, подъехало такси. Зеленый огонек вспыхнул ненадолго, словно пытаясь рассеять наступившие сумерки холодного осеннего вечера, и потух.
Надя взмахнула рукой, и такси остановилось. Она открыла дверь и закричала. Из салона автомобиля, словно из пасти огромного металлического монстра, дохнуло гнилью, и существо, сидящее за рулем потянуло к ней свои отвратительные лапы.
Ожил ночной кошмар, и мерзкая тварь, что пыталась схватить ее, заверещала так, что казалось, лопнут барабанные перепонки.
Это существо, что живет в каждом из нас, и время от времени заставляет совершать поступки, за которые потом бывает мучительно больно и стыдно. Это обратная сторона сознания, темная сторона, увидеть которую можно только тогда, когда ярость и боль распирают мозг, и умирающая душа разворачивается на изнанку, обнажая свою суть.
Это существо, что живет в шкафу, это ночной кошмар, это предсмертные судороги остывающего тела, это страх боль и ужас в одном флаконе, успевшие настояться, перезреть, перебродить в одну адскую смесь, чтобы родить самого отвратительного монстра, которого только можно себе представить…
Надя отпрянула от существа, которое почти схватило ее своими когтистыми лапами. Существо потянулось за ней, его руки словно удлинились, растягиваясь, глаза вспыхнули (или это показавшаяся на небе щербатая луна нашла в них свое отражение), и из зубатой пасти закапала слизь.
Надежда с силой хлопнула дверью, отрубив существу несколько пальцев. Волосатые, испачканные глиной пополам с грязью, они лежали на земле и шевелились, словно пытаясь дотянуться до нее. Из машины раздался нечеловеческий рев. Существо бесновалось в салоне автомобиля, прижимая к груди пораненную руку.