— Ты себе черепок этим не забивай. Дойдет черед и до тебя. Не спеши, твое дело учиться.
— Учиться… когда ни книг, ни тетрадей, ни чернил… С клюквенным соком многому не научишься.
— А вы разве клюквенным пишете?
— А каким же?
— Вот недотепы! Пишите черничным… Черничный и гуще, и темней!
Учение требовало много упорства и позже. Закончив пять классов, Петр поступил в фабзавуч, а он находился в Песковском поселке, в тридцати шести километрах от Кирса. Денег в семье было маловато. Не раз Широниным приходилось задумываться, чем оплатить угол, который снимал Петр на частной квартире в Песковском, чем оплатить харчи.
Когда сын гостил на праздники дома, Николай Никитич, провожая его в обратный путь, укладывал ему в сумку свои слесарные изделия — дверные задвижки, заслонки для дымоходов, оконные шпингалеты и крючки.
— Ну, прокормишься этим месяц?
— Авось прокормлюсь. Ботинки вот только сбились… Новые бы надо.
— Ну что с тобой поделаешь, ладно уж, вот тебе и на ботинки, — отец бросал ему в сумку несколько хитроумных, с особым секретом замков. — Мастерил для матери, хотела она продать да телку купить, ну уж пока по боку телку. Ботинки нужней.
Тяжелая сумка оттягивала плечи, хотя позвякивало в ней всего-навсего железо. Петр веселел и не спеша шагал лесными дорогами в Песковское. А если по пути удавалось собрать со стволов пихты изрядное количество ароматной живицы — ее охотно принимали в любом заготпункте, — то он и совсем уверенно смотрел в свой завтрашний день.
И вот закончен фабзавуч. Петр — столяр-краснодеревщик. Чудесная специальность! Теперь бы обратно в Кирс, на завод. Но ошеломила неожиданная весть — кирсовский завод наряду с некоторыми другими уральскими заводами остановлен, поставлен на консервацию. Надолго обезлюдели корпуса цехов, и только воронье каркало над этим сиротским запустением.
Куда же мог приложить Петр свои охочие к труду руки, если без дела сидели по домам даже старые, опытные заводские мастера? Широнин уехал на поиски работы в другие города. Много изъездил он краев. Он видел свою Отчизну в годы, когда она начинала великий разбег к историческому скачку — превращению в могучую индустриально-колхозную державу. Он видел, как рос Днепрогэс, как вздымались копры новых шахт, как поднимались стены тракторных заводов. Он сам помогал рождению этих гигантов.
Пыльные стройплощадки, оглушающие грохотом бетономешалок… Подводы грабарей, углубляющих котлован… Холодные дымовые бараки…
Как-то в одном из городов его разыскало письмо родных. Они сообщали радостную, обнадеживающую весть: кирсовский завод тоже реконструируется. Вместо демидовского типа плотин, дававших заводу водную энергию, сооружена электростанция. К городу подводится железная дорога, и ветка Яр — Фосфоритная пройдет дальше, в самый глухой, медвежий угол края, где найдены богатые запасы отличнейших фосфоритов.