Но тщетно ставка фюрера отдавала приказ за приказом, тщетно поднимались мадьяры в одну атаку за другой, тщетно вслед за мадьярами шли на штурм прибрежных высот эсэсовские полки. Ликвидировать плацдарм не удалось. Пришлось скрепя сердце примириться с ним, примириться с тем, что советское командование, собственно говоря, уже достигло первой немаловажной цели: принудило немецкие армии, нацеленные на Сталинград, отвлечь часть сил в сторону, заставило и впредь, как это ни неприятно, но считаться с тем фактом, что висит над флангами и этот захваченный и удержанный удобный плацдарм, а с ним и ряд других.
Неделя проходила за неделей, месяц за месяцем, и вот уже она обжита, стала хорошо знакомой и близкой каждым своим деревцем, каждой впадинкой эта прибрежная полоска земли. Более чем половину ее занимал лес. Много лет назад он, очевидно, был сплошь хвойным, но после порубок здесь появились светолюбивые березки и осины, буйно разросся подлесок — лещина со своими красноватыми хлесткими прутьями и цепкий бересклет. Грибное царство! Подосиновиков, маслят, сыроежек полным-полно до самых заморозков.
По лесу на северо-запад проходил узкий, но глубокий овраг. Он соединялся затем с другим таким же оврагом, который ветвился с запада на восток и уже широким разлогом выходил почти к самому Дону.
Всякий, впервые попадавший сюда, на правый берег, с удовлетворением отмечал эти бесспорно выгодные стороны плацдарма. Экое раздолье для артиллеристов, для саперов, для хозяйственных взводов. Хватало удобных мест и для штабных землянок, и для позиций минометных батарей, и для батальонных кухонь… Повара, готовя огневые щи, могли не опасаться, что враг сможет заметить искры из трубы, настолько укромными, дикими были лесистые приречные дебри.
И все же… И все же какая цена всем этим удобствам сейчас, когда, кажется, сам ветер приносит сюда такое бодрящее дыхание долгожданных, великих событий?!
* * *
— …На мою думку, так, — размышлял вслух Нечипуренко, не забывая поспевать своей ложкой за ложками товарищей, опорожнявших котелки, — на мою думку, дело теперь у Гитлера — гробовая доска, ноль без палочки, а одним словом — швах. Ну, соображайте сами, бывало, окружали и нас. Мне это, сами знаете, лучше других известно. Месяц белорусскими лесами и болотами из окружения выходил, так то ж все одна забава!..
Нечипуренко смотрел на товарищей таким ясным взглядом, словно и в самом деле все пережитое им в окружении — непрерывное ожидание неравной встречи с врагом, студень из лишайника, зловещие, бессонные ночи — теперь, оставшись позади, казалось детской игрой.