— Так вот как тогда делали?
Ариэль хотела сказать, что так же невежественна в вопросах тинейджерского протокола, как и он сам, но только кивнула.
— Если память не изменяет, да. Родители никогда не позволяли мне тусоваться с другими подростками. А какая разница?
— О, разница огромная! Я ждал этого момента всю жизнь. И хочу, чтобы теперь все было по правилам.
Ариэль села на пол, скрестив ноги.
— Давай поговорим. Мы оба видели в кино, как это делается. Надо делать так, как ты считаешь нужным…
— Ты, наверное, думаешь, что я рехнулся?
— О нет, Лекс, совсем нет! Это ведь твоя мечта. Хочу, чтобы у тебя все было так, как ты видел в своих грезах. Мы не сможем пойти дальше, пока не успокоим нашу память. Это очень важно для нас обоих. Отныне я хочу быть частью всего, что происходит в твоей жизни! Итак, ты собираешься пригласить меня на танец?
— Ариэль, я не очень хороший танцор, кроме того, босиком. Выбери песню. Если бы все это происходило тридцать лет назад, я бы дал тебе возможность выбрать мелодию.
— Правда?
— Конечно, ведь я джентльмен.
— Верно, Лекс, это одна из тех черт, которые мне так нравились в тебе. Всегда такой галантный! Конечно, в то время я не понимала, что означает это слово. Деньги, пожалуйста, — Лекс передал ей монетку в десять центов. Ариэль опустила ее в прорезь и нажала кнопку. Волшебный голос Хэнка Уильямса пел «Твое обманчивое сердце».
Поначалу, кружа по комнате, они то и дело наступали друг другу на ноги, потом оба расслабились, причем одновременно, тела соединились в едином ритме.
— Так приятно ощущать тебя в своих объятиях, — сказал Лекс.
— Я как раз собиралась сказать то же самое! Господи, от этого танца мне захотелось пить. Ты не купишь мне колы? И, если хватит денег, жевательную резинку, — голос Ариэль звучал робко, как у совсем маленькой девочки.
Лекс откинул голову и рассмеялся.
— С удовольствием, — он опустил монетку и подождал, пока появится бутылка, потом открыл ее и с полупоклоном протянул Ариэль. Затем купил еще одну, теперь уже себе. — Тост, надо произнести тост. Подумай, за что мы выпьем?
— Давай выпьем за Голливуд. Если бы не Голливуд, мы бы никогда не нашли друг друга. А потом выпьем за долгую жизнь и счастье!
— Мне это нравится, — они чокнулись бутылками и отпили по глотку.
— Черт, два глотка и ничего нет. Наверное, когда мы были детьми, то даже не думали об этом?
— Мне никогда не покупали много сладостей. Мама говорила, что от них портятся зубы. Что-то я никак не дождусь обещанной жевательной резинки! Хочу красную.
Когда они снова уселись у камина, Лекс держал под мышкой две бутылки, а в руке была целая пригоршня маленьких красных шариков.