— Толстое, тяжелое, золотое, может быть, с гравировкой. На внутренней стороне будут наши инициалы и дата. Как ты думаешь, Феликс, нам долго придется держать наш брак в секрете?
— Пока я не понравлюсь твоим родителям. Возможно, это случится скоро. А ты, Эгги, как думаешь?
— Не знаю. Может быть, нам лучше подождать, пока мне не исполнится двадцать один год? Тогда я смогу делать все, что захочу, и родители не смогут указывать, что мне делать и что не делать. Я просто с ума схожу от того, что моя мать позволяет твоей матери убирать у нас в доме, но говорит, что ты недостаточно хорош для меня. Как хочется, чтобы мой отец перестал ненавидеть тебя! Он просто невыносим! Ему нет дела, что у тебя двойное гражданство. Лучше бы твоя мать не рассказывала моей, что родила тебя на кухне у человека, на которого работала. Я слышала, как мама говорила об этом папе и рассказывала, что, родив тебя, твоя мама продолжала убирать кухню, иначе ей не заплатили бы, если работа не была бы закончена. Я заплакала, услышав это.
Феликс покраснел.
— Моя мать свела себя в могилу такой работой. Это для нас она делала все, что только могла. Нет ничего постыдного в том, что человек много работает. Мне бы хотелось… Мне бы хотелось, чтобы мама была жива, чтобы увидела, как я стану богатым и знаменитым, чтобы я купил ей большой дом, а какая-нибудь английская леди убирала его.
Эгги стиснула его руку.
— Я так тебя люблю! То, что мы делаем, правильно, но мне страшно. А тебе?
— Я волнуюсь. Но все будет прекрасно, ведь мы любим друг друга. Не бойся! Я нашел замечательное местечко и вчера все устроил. Там так хорошо пахнет! Я положил всюду цветы и мох, у нас это называют брачной беседкой. Эгги, она так же прекрасна, как и ты!
— Феликс, ты уверен, что никто ничего не узнает? Отец убьет тебя, если узнает… правду.
— Никто ничего не узнает, поэтому мы и уйдем в горы. Человек, который поженит нас, — очень старый священник. Я помню его с тех пор, как был совсем маленьким. Он сохранит наши документы в безопасности, пока те не потребуются. Я подумал, что так будет лучше, а ты как думаешь?
— Я не смогу держать их дома. Мать проверяет все мои вещи, даже перетряхивает учебники. Я всегда рву твои записки после того, как заучиваю их наизусть. Это хорошо, что священник согласился сберечь наши документы, всегда можно вернуться и забрать их. Похоже, я тоже начинаю волноваться, хотя уже не боюсь. Завтра в это время я стану миссис Санчес. Звучит мило… Агнес Санчес. Когда-нибудь на моей бумаге для письма будет стоять это имя. Что лучше, Эгги или Агнес?