Рут нашла для него в церкви пару ботинок в корзине одежды, собранной для бедных. Бен прождал семь дней в надежде, что Сьюзен вернется к нему. Он поручил Калену Джейкобу и другим мальчишкам обшарить все укромные места вдоль реки, которые им были известны, но безрезультатно. Бен попросил пастора отправить на поиски отряд и даже заставил шерифа связаться с соседними городами. В конечном итоге все пришли к одному выводу. Никто в Блэкуэлле не удивлялся тому, что жена рыбака сбежала от него, — это должно было произойти. Она была молода и прекрасна. Такой человек, как Гораций Келли, не мог удержать ее надолго.
Покинув Блэкуэлл, Бен и думать не думал о том, чтобы собирать легенды в городах, расположенных вдоль дороги до Амхерста. Он сел в поезд, купив билет на деньги, которые взял у Рут Карсон по ее настоянию. Он опоздал больше чем на неделю, но никто из руководителей Программы поощрения писателей не вменял ему это в вину. Люди в сельской местности часто сбивались с дороги. Виноваты были недостаточно точные карты. На Новый год Бен пошел в отель «Плаза». Он рассказал приятелям о семье банкира, которая живет на церковном дворе, об одноглазой рыси, которая гуляет на поводке, о таверне, хозяин которой застрелился после пожара. Только о жене рыбака он не сказал ни слова. Эту историю он оставил при себе и ничуть не удивился тому, что проиграл пари, и вынужден был угощать не только победителя, который выиграл с историей о пасечнике, ужаленном пчелами тысячу раз, но и всю честную компанию, и не один раз.
Ханна Партридж славилась своим садом. В том году она высадила более восьмидесяти саженцев томатов. Она трудилась весь июнь напролет, ползая по земле на четвереньках. Ее рыжевато-золотистые волосы стали красными от маслянистой почвы. После того как Ханна вечером мылась, ванну нужно было отчищать. С наступлением августа урожай начал созревать. Из всех родственных белладонне растений только томаты не являются ядовитыми, да и у тех листья могут стать смертельной отравой, если заварить их на манер чая. Томаты в Массачусетсе не считались пригодными в пищу вплоть до середины девятнадцатого века. Потом появились сотни различных сортов. Прогуливаясь летними вечерами, соседи Ханны могли уловить горьковатый зеленый запах вьющихся стеблей. Люди заглядывали в огромный двор, где сумерки отливали зеленью и простирались длинные тени. Если в первых влажных волнах наступающего вечера стоять очень тихо, то, кажется, можно услышать, как растут саженцы.
Большие фермы, окружавшие город, позакрывались, поля стояли голые, амбары пустые. Еда, если не была выращена своими руками, стоила немыслимых денег. Даже в маленьких городах, таких как Блэкуэлл, говядину и масло отпускали по норме. Только что закончилась война, и множество молодых людей, которые в иное время работали бы на фермах, воевали за океаном. У тридцати горожанок мужья были в армии. Еще двадцать отдали по призыву сыновей. Очень немногие люди утруждали себя в то время приготовлением обедов из нескольких блюд, особенно не до обедов было тем, кто проводил на войну мужа или сына. В кофейне предлагали новое, победное меню, более простое и дешевое. Там сосредоточилось подобие ночной жизни города. Люди ложились спать раньше обычного, опасаясь темноты, окружавшей Блэкуэлл по вечерам.