— Браво! Вот видишь, совсем нетрудно! Надо взять себя в руки, Фред!
— Папа! — закричала я, бросаясь ему на шею: теперь-то уж мы снова станем нормальной семьей! А в нормальных семьях дети часто бросаются папе на шею, и папа обнимает и крепко прижимает их к себе. И гладит по спине, чтобы они никогда больше не чувствовали себя одинокими и замерзшими.
Но мы не были нормальной семьей. Папа не обнял меня и не прижал к себе. С испуганным видом он сделал несколько неуверенных шагов, словно и в самом деле забыл, как надо ходить. Через несколько секунд он снова оказался в ванне.
— Прости, прости! — пропищала я.
— Жаль, — вздохнула мама. — Ты не виновата, Элли.
Она обняла меня, и мы вместе вышли в коридор. Мама погасила свет. Как будто в ванной никого не осталось.
Не знаю, сон это был или просто мысли: не может у человека быть папы, который все время лежит в ванной. И в мальчика, похожего на собаку, нельзя влюбиться. Мальчика, теплого и мягкого, как собака, который, к тому же живёт на дереве. А сестра, которая только и делает, что спит, — такое бывает?
Что бывает, и чего не бывает?
Красные цифры будильника светились в темноте, и я понимала, что надо что-то делать.
Дверь в мамину комнату была приоткрыта, и я прокралась внутрь. Папина половина кровати по прежнему пустовала.
— Папа не должен жить в ванной.
— Знаю. Но ты же не собираешься принять ванну прямо сейчас? — зевнула она и забралась под одеяло.
— Ты больше не любишь его? Совсем не любишь?
— Кого? — она бросила на меня испуганный взгляд, высунувшись из-под одеяла.
— Папу, кого же еще!
— Люблю, конечно. Поэтому мне и больно от его предательства.
— Но откуда тебе знать, что… — я не могла подобрать слов, но она и так поняла.
— А куда он, по-твоему, уходит, когда его нет дома? У него точно есть другая, просто он ей надоел. Потому и вернулся…
Она снова нырнула под одеяло, и оттуда раздались всхлипывания.
— Мама!
— Угу.
— Иногда не получается быть собой… иногда в человека как будто бес вселяется и говорит разные вещи…
— Элли, умоляю, не бери пример с сестры, ты же знаешь, до чего этак можно докатиться!
Мама выбралась из-под одеяла, лицо ее побледнело.
— С тобой такого не бывает? — настаивала я. — Неужели ты никогда не совершаешь поступков, о которых потом жалеешь?
— Да, но это совсем другое! — вздохнула она с облегчением. — Я думала, ты имеешь в виду… ну, ты понимаешь… Как Лу. Это уже болезнь.
— А ты здорова?
— Надеюсь, — ответила она, и голос у нее снова стал испуганным.
— А папа? Он здоров или болен?
— Он… он безнадежен! — всхлипнула она. — Абсолютно безнадежен! Разве он имеет право так себя вести?!