— Можно задать тебе один вопрос? — поинтересовался он, глядя мне прямо в глаза. — Что ты делала в этом парке?
— Я часто там бываю.
Наверное, прозвучало это немного агрессивно, и папа сник. Он осторожно положил руку мне на плечо.
— Расскажи мне все, Элли!
— Что? Что я должна рассказать?
— Где ты была ночью?
— Сначала у Лу, потом у Ругера.
Папа открыл рот, но я опередила его вопрос.
— Не беспокойся, мы предохраняемся. Ты же это хотел спросить? Пользуемся ли мы презервативами? Ведь ты не собирался спросить, люблю ли я его? Родителей не интересуют чувства. Лишь бы дети пользовались презервативами, а остальное неважно, так?
Он улыбнулся.
— Ну конечно, я хочу узнать больше. Ты любишь его?
— Да. Думаю, да.
Казалось, он был рад слышать это.
Затем мы услышали, как мама поворачивает ключ в замке, и папа замер.
— Это был я, — быстро шепнул он. — Я обещал Гитте найти тебя и привести домой.
— Если хочешь, я могу сказать, что ты меня и нашел И привел домой.
Он бросил на меня благодарный взгляд.
Странный получился вечер. Вообще-то я хотела показать, как я счастлива, рассказать о Ругере, о его веснушках, зеленых глазах и обо всем, что мне казалось в нем удивительным и необычным. Но таковы, видно, законы природы: родителям о подобных вещах не рассказывают.
Тем не менее, когда мама опустилась на колени перед стиральной машиной, я присела рядом с ней.
— Расскажи, как ты познакомилась с папой! Ну, пожалуйста!
Она посмотрела на меня и улыбнулась.
— Ты хочешь узнать о нашей первой встрече, когда я решила, что он полный недотепа? Или о том, как мы встретились четыре года спустя, и я решила, что не такой уж он и недотепа?
— Расскажи и о том, и о другом!
— Впервые мы встретились в церковном лагере перед конфирмацией[2], где-то в Смоланде[3]. Нам было лет по четырнадцать. Нет, не стоит и рассказывать…
Запихивая белье в стиральную машину, она все же не могла удержаться от смеха, и, в конце концов, села, прислонившись к стене. Глядя на маму, я без труда могла представить себе ее четырнадцатилетнюю. Наверное, только щеки были круглее.
— Однажды мы решили искупаться в полночь. Голышом. Мальчишки должны были выбраться из своего корпуса, мы — из своего. Никто, конечно, не должен был нас видеть: мы были уверены, что купаться голышом запрещено. А ведь гораздо интереснее делать то, за что могут наказать.
Вид у нее стал мечтательный, она перестала хихикать.
— Был прекрасный августовский вечер, луна висела большая и желтая. Девчонки завернулись в простыни и спустились по пожарной лестнице. Затем мы прокрались к корпусу, где жили мальчики, и увидели, как они вылезают через окно. Хотя им пришлось труднее. Сначала нужно было перебраться через перила балкона, а потом — съехать по водосточной трубе.