После его двусмысленных предложений, когда он огромными шприцами вводил в меня невообразимое множество разных растворов, немыслимых цветов и оттенков, я начинал испытывать беспокойство за свое будущее. К моему удивлению здоровье только укреплялось. Как любил говорить вождь, палач и по совместительству учитель — Иосиф Джугашвили: «Жить стало лучше, жить стало веселее». Вот такой, ребятки, получился черствый хлеб с горчицей.
* * *
А вообще, повышенное внимание к бывшему наркоману и алкоголику было очень удивительно. К чему меня готовили, мне до сих пор не соизволили объяснить. Видно что-то особенное, где кроме оперативной работы агента-нелегала, большое внимание отводится и серьезной физической подготовке.
Инструкторы в масках и водолазных скафандрах передо мной, конечно, не щеголяли, но и имен своих не называли. Просто майор Первый или капитан Четвертый и все, большой привет. Я у них носил гордое имя «Эй! Мастер!».
Через несколько недель, моего пребывания в теплой и скучной атмосфере. Они решили («они» это те, кто руководил всем процессом), что я смогу перенести принудительную очистку почек и печени. Т. е. не загнусь у них на операционном столе. Не откладывая исполнение своего желания в долгий ящик, тут же со мной это и совершили. Выгнали из меня полведра черного дегтя вперемешку с гноем. Полегчало, соответственно, на полведра в лучшую сторону.
Как только оклемался, началась физическая подготовка. Сперва-то только, руки в стороны… Вдох-выдох… После этого еще долго ловил ртом воздух. Начало было именно таким, а закончили все это альпинистской подготовкой и лазаньем по гладкой отвесной стене. Руки тальком натер, чтобы попусту не скользили и без страховки и памперсов, давай, добирайся к вершинам.
А это..? Вниз..?
А вот вниз, вниз лучше не смотреть.
Работали над преодолением даже таких специфических преград и комплексов, как боязнь змей и других божьих тварей.
Обязательное общение только на пушту. Пришлось напрягать память и возвращать из небытия полузабытый язык дари. Когда дошли до этой ступени лингвистических воспоминаний, туман над проблемой стал рассеиваться.
Расположение фигур на композиционной доске, стало проясняться до понятного. Для полноты картины, предстоящего приложения моих усилий, не хватало только нескольких незначительных элементов.
После я был вынужден обратить внимание на то, что в моей переподготовке большинство времени уделяется постижению секретов мастерства взрывника-подрывника. Причем, не просто «вырви запал и немедленно брось гранату в сторону литературно-театрального критика Генки Мушперта», нет. Много внимания уделялось математическим расчетам закладки самодельных «фугасов-взрывпакетов», под большие поверхности с использованием самого разнообразного подручного материала…