— Ключ нельзя поворачивать. Вам ясно, Оливер?
Я кивнул, все еще не вполне убежденный. Но, глядя на освещенное настольной лампой изможденное лицо итальянца, внезапно понял, что он действовал под влиянием любви. Любви к Изабелле. И, несмотря на все мои сомнения, поверил ему.
— И еще: обещайте, что спрячете его в надежном месте, а не здесь, в квартире. — Профессор схватил меня за руки. — Не вздумайте недооценивать Хью. У него могущественные союзники — он тесно связан с принцем Маджедом и египетскими властями. К тому же он честолюбив. Берегите себя, Оливер.
Я забрал машину из гаража неподалеку от дома и поехал в Ламбет. И по дороге постоянно ловил себя на том, что смотрю в зеркальце заднего вида, пытаясь установить, нет ли за мной «хвоста», не гонится ли за моим автомобилем Уоллингтон. Если он узнал, что Сильвио был у меня, то может заподозрить, что ключ теперь в моих руках. Или по крайней мере что я располагаю всей необходимой мне информацией. Я убеждал себя, что мое состояние — результат невероятной усталости и стресса. Но когда показался вокзал Ватерлоо, мои нервы были на пределе.
За вокзалом находились турецкие бани и гимнастический зал, который я посещал еще со студенческих времен. Расположенные в небольшом строении семнадцатого века, зажатом между деловыми зданиями, бани изначально предназначались для джентльменов праздного образа жизни. А сегодня, как я подозреваю, сюда не гнушались пускать посетителей, ищущих тайных встреч, но мне не было дела до происходившего в клубах пара гомосексуального флирта.
В гимнастическом зале были только самые основные снаряды: две скамьи для жима штанги, сами штанги и парочка велотренажеров. На стене висела фотография английского боксера Генри Купера с его автографом. В бане были парная, сухая сауна и мощенная плитками зона с небольшими бассейнами. Обычно я разминался, затем проводил некоторое время в парной и окунался в холодную воду. Зверская нагрузка, но я пристрастился к ней, поскольку это был один из немногих способов освободить мозг от навязчивого стремления анализировать, что составляло неотъемлемую часть моей натуры и моей работы.
Но сегодня в баню меня привела совершенно иная причина. Я понимал, что не смогу долго таскать с собой астрариум — особенно после того, как из небытия выплыл Ваз. А в бане у меня был собственный шкафчик, который никто бы не нашел, если бы не знал номера. Превосходный тайник. Я поспешил по узкой лестнице, держа под мышкой упакованный в небольшой мешок астрариум. В раздевалке находились несколько мужчин в разной стадии обнаженности. Огромный индус, весь в сверкающих капельках воды на темной коже, вытирал полотенцем широкую, отливающую блеском черную спину и скатывал к поясу складки плоти. Два молодых, только что вернувшихся из ночной смены таксиста рассказывали друг анекдоты об изворотливых пассажирах. Выговор выдавал в них жителей Ист-Энда. Мрачный юнец в «Уай франт»