– Забыл предупредить, – наклонившись к Сварогу, отчего-то шепотом проговорил Ольшанский. – Донирчеммо Томба не жалует электричество. Живет при лучине.
– Однако в сарае стоит дизелюшка, и запас топлива имеется, – услышав его слова, сказал лесник. – Ради вас могу запустить.
– Не надо, – отмахнулся Ольшанский. – Может, попозже, когда совсем стемнеет.
– А разве мы здесь заночуем? – спросила Лана.
– По тайге ночью много не наездишь, – сказал олигарх. – Отправимся завтра с рассветом, к десяти будем на месте. В самый раз прибудем.
Без всяких указаний со стороны начальника вся охрана Ольшанского, и Ключник в том числе, осталась внизу.
Повесив светильник на крюк возле двери, лесник жестом пригласил гостей за собой. Через сени Томба провел их в просторную гостиную, тут же стал обходить комнату, зажигая висящие в углах свечные фонари.
Обстановка здесь была воистину аскетическая: циновки на полу, около полудюжины деревянных колодок с набитыми поверху кусками войлока (то ли крохотные табуретки, то ли подголовники, задуманные как замена подушкам). А добрую половину комнаты занимал стол на коротких, сантиметров двадцать, ножках. Стульев, пусть и таких же мелких, к нему не прилагалось. Вот и вся обстановка, не считая стен, потолка и фонарей. Сразу приходили на ум такие выражения, как примат духовного над материальным, отказ даже от мало-мальских плотских радостей во имя укрепления силы духа, во имя самосовершенствования и еще более глубокого проникновения в Истинное Знание… Монастырем попахивает, короче говоря. Вернее, монастырскими привычками.
Случайно ли?
– М-да, не зашикуешь, – тихо проговорила Лана, ни к кому конкретно не обращаясь. – А вокруг безлюдная тайга, точно такая же, как и тысячи тысяч лет назад… Бог мой, даже как-то не верится, что где-то есть компьютеры, Интернет, стереосистемы и реклама. А также биржевые котировки и идиотское шоу Малахова. Не верится, что где-то в офисах люди готовы душу дьяволу продать за повышение из младших клерков в полусредние. И начинаешь думать: а так уж ли важно и необходимо все вышеперечисленное? – она печально вздохнула. – Видишь, Ольшанский, что делает тайга даже с насквозь практичными женщинами…
– Возвращает к истокам, – хмыкнул олигарх. – А может, ты просто завидуешь, а? Потому что закрадывается мыслишка: а вдруг живущие тут счастливее всех нас, так называемых цивилизованных людей?
– А на мой взгляд, философствовать гораздо сподручнее на сытый желудок, – вставил и Сварог свое слово. – Пора бы уж и подкрепиться.
– Эт-то верно, – согласился Ольшанский. – Донирчеммо, сходи потом к машинам. Там у ребят в багажниках кое-что прихвачено с собой…