— Имел-таки, — лекарь слабо улыбнулся, — Пока не повстречал мою матушку в славном городе Вóлыне. Подивился он красе девичьей, что с гостями-кривичами прибыла на торг с льняными рубахами и мёдом изборского края, — и три дня гуляла, гремела свадьба в Волыне. Преступил отец древний закон: волхвы-русы себе жёнок находят только среди своих. А потому соседушки не приглашали мою матушку в свои дома, да и на меня, пока рос и учился у наставников, посматривали свысока. И решил я служить не Перуну, а Велесу! Не как христианин, а как волхв со здравым смыслом, понимаю: скромна моя задача, а потому служу не Верховному Богу, а Богу земли и мрака. Велесвет, мой наставник, сокрушался из-за своей жены: заставила его она, рани Бронислава, продать хоромы, что рядом с нашими, и переехать в соседний конец. Тако везде: не волхвы и не князья правят миром, а их жёны. Умер отец, прошёл я посвящение в волхвы, и стала просить-умолять меня матушка отъехать с Руяна. И ушли мы на ладье гостей, заходили в Ригов и Колывань, шли по Волхову-реке да протоками, вышли на простор реки Великой и дошли до Вревки-селища. Там нашёл свою судьбу, ненаглядную мою Умилу, дочь волхва-изборянина. Счастье моё длилось недолго, чуть более двух лет. А матушка моя, сердцем чую, недолго прожила после моего полона.
Лекарь, поникнув головой, замолчал. Молчал и Алесь. После длительной паузы выдал совет:
— Не чёрствый я человек, и горе твоё мне понятно, но думаю, не должен ты лелеять в душе месть.
Бывший волхв никоим образом не откликнулся и понуро сидел, что-то высматривая в каменных плитах, неровно уложенных на полу кельи. Припомнив известные строки из «всего нашего», Алесь решился затронуть сказочную тему и отвлечь мысли раба Бога и синклитика Агеласта:
— Ты, наверно, видел знаменитый священный дуб на острове Руяне? У нас о нём сказка есть: «У Лукоморья дуб зелёный; златая цепь на дубе том; и днём и ночью кот учёный всё ходит по цепи кругом; идёт направо — песнь заводит, налево — сказку говорит».
Ведислав улыбнулся по-иному: озорная искорка воспоминаний вспыхнула в его взоре.
— Нетути там золотых цепей, а дорожки вокруг дуба посыпаны песком. И по тем дорожкам не коты ходят, а юнаки учёные. И я там некогда ходил, мудрость наставников впитывал. — волхв вздохнул, припоминая что-то своё. — Уже здесь узнал о судьбе Академии в Афинах, что ромеи прикрыли. Нечто подобное той Академии и у нас есть на Руяне. В нашем училище постигают не токмо Веды, но и иное знание. Там, после смерти отца, дал себе клятву разведать все тайны трав для исцеления людей.