— Так, все готово, — удовлетворённо произнёс Лифшиц. — Начинаем!
Милана грациозно поднялась по лестнице, остановилась на верхней площадке. Лиля щёлкнула перед ней хлопушкой и Милана начала царственной походкой спускаться. Оператор следил камерой за ней, а я должен был по команде войти в кадр.
— Стоп! — завопил Лифшиц, и грязно выругался. — Лиля, быстро микрофончик прицепи Олегу. Так хорошо-хорошо. Продолжаем.
Ему безумно приятно было ощущать себя главным, командовать, делать вид, что именно он снимает кино. Я отвёл Милану к машине, старательно выдавливая из себя ничего не значащие слова, посадил на пассажирское место, сел за руль.
— Всем спасибо! — заорал Лифшиц, подскочив к нам. — Олег, я покажу пробы Верхоланцеву и Розенштейну, — затараторил он. — Оставьте ваш телефончик, мы вам перезвоним. Вы свободны. Так продолжаем! — закричал он начальственным тоном.
На площадке опять началась суета, кто-то бегал, что-то переставлял, устанавливал, переносил. Я с сожалением переоделся в старый костюм в трейлере и покинул беспокойное место.
Я все-таки решил посетить дендрарий, Екатерина Павловна так его сильно хвалила. На этот раз мне повезло Я очутился в наполненном душистыми ароматами великолепном саду. Прошёлся по аллее, засаженной пальмами разных форм, свернул к фонтану, в окружении высоченных кипарисов и ещё каких-то странных деревьев, о которых я представления не имел.
— Северцев! Кого я вижу! Сколько лет, сколько зим! — услышал я возглас. Ко мне подлетел широкоплечий мужик и хлопнул по плечу. — Классно выглядишь, черт возьми! Отдыхаешь?
Я в изумлении посмотрел на совершенно незнакомого мне человека, и тут меня осенило. Уходя со съёмочной площадки, я забыл стереть грим, и мужик на полном серьёзе принял меня за Северцева.
— Извините, вы обознались, — произнёс я, пытаясь обойти живой шкаф, перегородивший мне дорогу.
Мужик явно обиделся.
— Друзей не узнаешь, зазнался. Ну как же — народный артист, — протянул он, скривившись. — А ведь совсем недавно так же, как я щи лаптем хлебал. Кстати, ты мне ещё штукарь баксов должен. Занял и не отдаёшь.
Так вот, в чем дело. Штукарь я ему должен. Ублюдок. Ему все равно, сильно я похож на Северцева или нет, главное выбить из меня бабки. Я достал из пиджака паспорт, и сунул под нос мужику.
— Я — Олег Янович Верстовский,— отчётливо, по слогам, произнёс я. — А Северцев уже пару суток, как в морге. Понял?
Мужик растерянно заморгал, и пробормотал через паузу:
— Извини, ошибся. Сейчас вижу — действительно как-то иначе выглядишь. А что с Северцевым случилось?