— Бог ты мой, — сказал Мазур. — Ты уже ревнуешь, милая?
— Ничего подобного, — сказала донна Роза. — Просто хочу тебе напомнить, что не следует путать бизнес с удовольствиями. Девочки — это бизнес. А удовольствие ты обязан получать исключительно здесь, — она похлопала набриллианченными пальчиками по розовому атласу покрывала. — Признаюсь тебе откровенно — у меня на твой счет есть определенные виды. Деловой и очаровательной женщине тяжело без надежного мужского плеча…
«Господи, — подумал Мазур в совершеннейшем смятении. — А ведь она, чего доброго, в мужья затащит! Точно! Чем не муженек — молод, здоров, как бык, во всем зависит от супружницы, поскольку чужой не только в этом городе, но и вообще в стране… Да из такого муженька веревки вить можно, получая при этом все тридцать три удовольствия. Хорошо еще, что смыться можно в любой момент, о чем она и не подозревает…»
А вслух он, разумеется, сказал:
— Милая, я же не дурак набитый, чтобы не понимать своего счастья…
— Верю, — сказала донна Роза. — Ты мне сразу показался разумным человеком… но все равно, не вздумай меня обманывать. Имей в виду, четыре мужа меня научили проникать во все мужские хитрости и видеть сквозь землю…
— Целых четыре? — горестно вопросил Мазур. — А я-то полагал себя единственным и неповторимым…
— Успокойся, Джонни, — проворковала ему на ухо новоявленная невеста. — Точно тебе говорю, моей единственной и пламенной страстью всегда были моряки, я даже с невинностью рассталась в Чаконе на палубе шхуны, на сложенном парусе… — и с типично женской практичностью мгновенно переменила тему: — Нужно будет завтра же утром съездить в магазин и купить тебе костюм поприличнее, предстоит очень ответственное мероприятие…
— У тебя что, какой-то прием?
— Это не для меня, Джонни… Завтра дон Себастьян Санчес будет выступать на митинге — день голосования, все решается… Этот негодяй Рамирес окружил себя бандой головорезов, так что следует ждать любого подвоха. У дона Себастьяна маловато по-настоящему толковых парней, одна деревенщина, что только и умеет торчать у трибуны и с грозным видом и дедовским револьвером под полой. Будешь его охранять.
— А это обязательно? — осторожно спросил Мазур.
Вот что ему нисколечко не улыбалось, так это светиться при большом стечении народа посреди заварушки, именуемой тут выборами.
— Придется, — безжалостно отрезала донна Роза. — Санчес — мой старый и верный друг, если у него все пойдет гладко, откроются такие высоты, что тебе и не снились, морячок… Будешь умницей, выбьешься в люди, главное, держись меня и не вздумай ослушаться. Уяснил?