— В Вальенилье.
— И куда намереваетесь ехать?
— Я думал, в Чакон…
Собеседник немого помолчал, потом отозвался:
— В принципе, правильное решение. Когда вы сможете там быть?
— Знать бы точно…
— Проблемы?
— Никаких, кроме неизвестности.
— Понятно, понятно… Что же вам посоветовать? Ага… В Чаконе постарайтесь, не медля, воспользоваться первой же возможностью. Ясно?
— Куда уж яснее, — сказал Мазур.
— Значит, у вас все нормально?
Мазур смотрел в зал. Там беззаботно порхали беспутные официанточки, кабальеро в белом вели чинные беседы. Мальчишка в форме посыльного из их отеля опрометью пересек зал и что-то говорил дону Мигелю. Заветная сумка стояла в углу кабинки, возле Мазурова свежевычещеного штиблета.
— Все, — сказал Мазур.
— Вот и прекрасно. Желаю удачи, — и незнакомец добавил чуточку сварливо: — Постарайтесь не задерживаться, через недельку, максимум через десять дней придет подходящее судно… До свидания.
— До свиданья, — сказал Мазур и аккуратно повесил трубку.
На душе полегчало. Фанфары, конечно, не звучали, и победные трубы не надрывали медь — но это уже прорыв, господа мои, это прорыв! Там знают, что с ним все в порядке, что он на свободе и при добыче — а сам он по приезде в Чакон имеет право позвонить по первому телефону из впечатанного в память списка… Это уже кое-что…
Он подхватил сумку и вышел, аккуратно притворив за собой стеклянную дверь.
— Джонни! — окликнул дон Мигель, делая недвусмысленный знак подойти. — Позвольте вас на минутку?
Мазур подошел к стойке.
Необъятный усач понизил голос:
— Только что прибегал мальчишка из отеля. Ваша дама вас срочно требует… — дон Мигель усмехнулся, еще более тихо проговорил: — Джонни, вам следует быть более непроницаемым. Вы еще молодой человек, а я кое-что повидал в жизни. Как моряк моряку хочу посоветовать: не следует вести себя столь неосторожно. Мужья — это, знаете ли, непредсказуемая и реальная угроза…
Мазур, старательно игравший роль ветреника и повесы, беззаботно ухмыльнулся:
— Дорогой мой дон Мигель, в данном случае опасности я не вижу. Тот, о ком вы говорите, все время проводит в номере наедине с сеньоритой бутылочкой…
Усач шумно вздохнул:
— Джонни, вы только не сердитесь за вторжение в вашу частную жизнь… Поймите, я чисто по-дружески, как моряк моряка, хочу вас предостеречь от излишней самоуверенности. Есть люди, которые видели, как сеньор Ройс выходил из отеля и уходил куда-то, и при этом он вовсе не выглядел вдрызг пьяным…
— Вы серьезно? — пытливо уставился на него Мазур.
— Совершенно. Он появлялся на улице в совершенно трезвом виде.