если что-нибудь случится с тобой и со мной.
— Я не приглашал тебя сегодня. Я оставил тебя дома, в безопасности. Вместо этого ты проникла на борт и атакуешь Вивиан. Я этого не потерплю.
— Папа, пожалуйста, позволь мне пойти с тобой на встречу.
— Иди вниз.
— Хорошо. Извини, что я сказала то, что сказала.
Он молчал.
— Папа!
Она слышала плеск волн и шипение пены, брызжущей на палубу.
— Тебя сюда не приглашали. Оставь меня одного.
— Хорошо, тайпан, — ответила она с горечью. — Извини за то, что у меня есть свое мнение.
— К черту твое мнение!
— И еще прости меня за то, что у меня есть чувства.
— Не у тебя одной есть чувства, глупая сучка.
— Что-о?
— Когда я сказал тебе летом, что Вивиан вернула мне вкус к жизни, все, что я услышал, это парочку едких реплик.
Викки вскочила со скамейки кокпита и с шумом распахнула крышку люка. Свет из люка хлынул им на лица. Отец быстро поднял руку, чтобы заслониться.
— Убери этот чертов свет! Ты слепишь меня.
Викки повернулась к нему, сдерживая ярость.
— А чего ты ждешь от меня? Одобрения?
— Мне не нужно твое чертово одобрение. Я просто старался, чтобы ты поняла. Закрой этот дурацкий люк.
— Поняла что?
— Как это случилось — почему это случилось.
— Ты предал мою мать. А теперь ты еще бросил ее на произвол судьбы.
— Пора бы тебе уже вырасти, ваше высочество. В этих делах бывает по-разному. Она ушла от меня. Я не бросал ее. Ты не можешь винить в этом меня одного.
— Может, и нет, — допустила Викки. — Она оставила тебя. Но что она оставила? Хьюго умер. Она нуждалась в твоей помощи. А ты трахал Вивиан.
— Я не убивал Хьюго, — закричал он, рука его взлетела, словно защищаясь от памяти.
— Никто не говорит, что ты убивал, хотя некоторые…
— Мы плавали и в худшую погоду, твоя мать и я.
— До того, как ты начал трахать Вивиан.
Когда Викки это сказала, она услышала вдруг более спокойный голос, говоривший, что зашла слишком далеко. Викки начала извиняться, но отец опять разозлился:
— Я предупреждаю тебя, ваше высочество.
И тут понеслось — как обычно говорил Хьюго.
— Перестань так меня называть!
— Как?
— Я ненавижу это прозвище. Ты не можешь звать меня просто Викки?
— Что?
— Ты не можешь хотя бы раз назвать меня своей дочкой?
— О чем ты говоришь? Это же твое прозвище.
— Это твое прозвище.
— Это было твоим прозвищем с тех пор, как ты была крошкой.
— Оно пропитано ненавистью.
— Ты сошла с ума.
— Я не сошла с ума. Не знаю почему, но ты ненавидишь меня, папа. Я наконец начинаю понимать, что ты ненавидишь меня.
— Дьявольская чепуха.
— Ты обращаешься со мной так, словно обвиняешь меня в чем-то. Словно я что-то тебе сделала. Ты не доверяешь мне. Ты…