— Да, тетя Викки.
— Я имела в виду и вас, док.
— Конечно, — сказал он натянуго. — Я ваш врач.
— Ненадолго, — усмехнулась она. — Мой терапевт заверил, что меня выпишут со дня на день.
— Это еще более веская причина, чтобы надавить на вас, Виктория. Вы не должны уйти отсюда в броне из льда.
— Это — моя шотландская кровь, — парировала она, ища взглядом поддержки у Фионы. Но Фиона опустила глаза.
— Спасибо, я лечил многих шотландцев, — сказал доктор. — Не морочьте мне голову этой этнической чепухой.
— Я и не пытаюсь морочить вам голову, но ваши пять минут вышли, а моя боль вернулась. И мне в самом деле нужно возвращаться к работе, прежде чем эти каэнэровские бюрократы украдут наш хан.
Доктор встал в нерешительности:
— Мы продолжим нашу беседу на будущей неделе?
Викки колебалась. Ее воспоминания были настолько яркими и мучительными, что две недели назад она думала, что боль убьет ее. Она посещала ее ежедневно, и бывали времена, когда Викки ходила туда-сюда по холлу больницы, словно хотела уйти от этой боли.
— Меня здесь не будет на будущей неделе.
— Я мог бы вам позвонить в офис, если вы заняты.
— А как насчет китайского Нового года?
— Я могу воспользоваться праздничными выходными. Я слишком стар, чтобы много есть.
— Вы зайдете в мой офис?
Фиона неожиданно подалась в сторону Викки. Мучительная нота закралась в ее голос. Это была почти мольба.
— Может быть, я напишу статью о вашем случае, когда удалюсь на остров Ламма.
Викки улыбнулась:
— Спасибо. Но как бы там ни было, мы увидимся на будущей неделе. Кун хай фэт чой!
— Счастья и богатства вам тоже, дочь тайпана.
— Не беспокойтесь так. Со мной все хорошо.
— Когда чтение завещания вашего отца?
— В следующий понедельник.
— Позвоните, если будете нуждаться во мне.
Он остановился у дверей, чтобы понюхать розы.
— Кто ваш тайный обожатель?
— Я не знаю. Может, Альфред Цин. Возьмите себе цветы, доктор. До свидания.
Каждый день появлялись три дюжины красных роз с карточкой, на которой красовался китайский иероглиф, обозначающий любовь.
— Альфред Цин? Новоиспеченный гонконгский магнат?
— Мы старые друзья.
Альфред навещал ее каждый день, как только в больнице позволили Викки принимать посетителей, шагая по ее палате, как деловой лев, когда он угощал ее новостями о своих сделках с недвижимостью или смешил, передразнивая разных международных банкиров, с которыми любезничал. Она очень дорожила его визитами, потому что его восторг и возбуждение были заразительными; он был неистощим на выдумки и забавные вещи, и его внимание и забота, которые она принимала, были трогательными. Однажды ночью во время рецидива, которого боялись врачи, она проснулась от долгого сна и увидела Альфреда, держащего ее руку, — его лицо было океаном страха.