Бьюкенен сообщал о получении новой ноты Троцкого несколько более отстраненно, нежели о первой, излагая только, что правительство Ленина не желает сепаратного мира, стремится к общему миру, но, если Россия будет вынуждена заключить сепаратный мир, ответственность за это ляжет на союзные правительства [217] . В официальном заявлении для печати, являвшемся, по существу дела, ответом на предложения Троцкого, британский посол информировал: «Письмо господина Троцкого послу с предложением всеобщего перемирия поступило в посольство через девятнадцать часов после получения Русским Главнокомандующим приказа об открытии немедленных переговоров о перемирии с неприятелем. Союзники, таким образом, были поставлены перед уже совершившимся фактом, в предварительное обсуждение которого с ними не вступали. Хотя все сообщения господина Троцкого были немедленно переданы в Лондон, великобританский посол не имел возможности ответить на ноты, адресованные ему Правительством, не признанным его Правительством. Кроме того, правительства, власть которых, подобно Великобританскому, исходит непосредственно от народа, не имеет права разрешать вопросы такой важности до окончательного выяснения того, встретит ли намеченное им решение полное одобрение и поддержку их избирателей» [218] .
На дипломатическом языке такой ответ означал отклонение предложения о вступлении в переговоры о мире.
Истощенные войной Германия и ее союзники сочли момент весьма благоприятным для того, чтобы попытаться вывести Россию из состояния войны на максимально благоприятных для себя условиях и создать тем самым значительно более надежные перспективы для достижения победы на Западе. По существу, это было продолжением политики использования в своих интересах русских революционеров, прежде всего большевиков, как своих агентов влияния, начатой правительством и военными Германии еще в 1915 г.
Уверенность в том, что силы покидают страны Четверного союза и что единственным спасением является заключение сепаратного мира с Россией, раньше других вселилась в министра иностранных дел Австро-Венгерской империи графа О. Чернина [219] – еще в апреле 1917 г. В записке, поданной императору Карлу и предназначавшейся для вручения германскому кайзеру, Чернин утверждал, что «сырье для изготовления военных материалов на исходе», «человеческий материал совершенно истощен», а населением, вследствие недоедания, овладело отчаяние. Возможность еще одной зимней кампании Чернин совершенно исключал, считая, что в этом случае империи наступит конец [220] (Чернин не ошибся – конец империи действительно очень скоро наступил).