/ Вот. Эта штука, на которой сидит Билли. Можно швырнуть ее в сетку на окне, и сетка лопнет.
ХАРДИНГ. Что-то не припомню, чтобы психи могли двигать горы.
МАКМЭРФИ. Ты что, хочешь сказать, что мне не поднять этой ерундовины?
ХАРДИНГ. Эта ерундовина весит полтонны. И к тому же содержит все электрическое оборудование, питающее дежурку.
СКЭНЛОН. Так оно и есть, черт побери. Попробуй, тронь ее, Мак. Устроишь такое короткое замыкание, что вся эта чертова больница вылетит на орбиту.
Переглядывается с Хардингом и поднимает большой палец вверх.
МАКМЭРФИ. Кто поставит пять монет?
ХАРДИНГ. Это еще безрассуднее, чем ваше пари насчет главной сестры.
МАКМЭРФИ. Гоните пять монет! Потому как никто не докажет мне, что я не могу чего-то сделать, пока я не попробовал. Вот они — ваши бумажки, когда мы играли в двадцать одно! Хлопает ладонью по столу, накрывая бумажки./ На всю эту кучу — вдвойне или ни черта!
ХАРДИНГ. Принимаю!
ОСТАЛЬНЫЕ. Ставлю! Идет! Держу пари! / и т. д…/
МАКМЭРФИ. А ну, мальчики, отойдите подальше. Скэнлон, уведи женщин и детишек в безопасное место! /Берется за ящик — никакого эффекта./
СКЭНЛОН. Ну как, Мак, сдаешься?..
МАКМЭРФИ. Э нет, черт подери. Я еще только разогреваюсь. А вот сейчас возьмемся по-настоящему!
На этот раз он вкладывает в рывок всю свою силу. Закрывает глаза, губы его растягиваются, обнажая стиснутые зубы. Голова откинута назад. Все тело дрожит от напряжения.
ВОЖДЬ неожиданно для себя делает шаг к Макмэрфи, как бы желая ему помочь, Из легких Макмэрфи с шумом вырывается воздух, он падает на металлическую панель и соскальзывает с нее на пол. Несколько секунд слышно лишь его хриплое дыхание, Затем он с трудом поднимается, подходит к столику и трясущимися скрюченными руками сгребает бумажки с долговыми обязательствами. Протягивает их больным, но никто даже и не пытается их взять, тогда он разбрасывает их по полу. Затем поворачивается и нетвердыми шагами направляется к палатам.
ХАРДИНГ. Мак!
/МАКМЭРФИ останавливается./ Никто не мог бы поднять эту штуку.
МАКМЭРФИ /поворачивается, в глазах его слезы ярости и обиды/. Но я же старался, Я, черт подери, старался. /Выходит в палаты./
Вождь БРОМДЕН делает следом за ним два-три шага, протягивая к нему руки. Свет быстро гаснет, лишь луч прожектора освещает Вождя; остальные выходят.
ВОЖДЬ БРОМДЕН /голос на магнитофонной ленте/. Я хочу погладить его. Хочу его погладить, чтоб помочь.
Полный свет. Санитар УИЛЬЯМС со щеткой в руке пересекает сцену, направляясь к Вождю.
УИЛЬЯМС. А ну, за работу, шевелитесь, ребята, пошевеливайтесь!