Глава 10
Александр Михайлович Тверской
Несмотря на ранний час швартовки к причалам Зверина монастыря, на берегу собралась огромная толпа зевак. Памятуя о наставлениях родственников, Норманн вырядился согласно с местными правилами как сын посадского боярина. Однако его попытка выйти на палубу была пресечена ворвавшейся толпой слуг.
– Я так и знал, я так и знал, – запричитал неожиданно материализовавшийся ключник. – Великий князь! А он одевается простым боярином! Раздевайте его, да быстро! Скоро архиепископ подойдет, а следом Малое Вече. А он одет как ни попадя! Ой, срамота! Разве можно себя на посмешище выставлять? Все должно быть по чину!
Норманн послушно исполнял роль манекена, в душе готовясь к самому худшему вроде высокой шапки с шубой да еще с поднятым воротником. На дворе июль, и совсем не прохладный, в тяжелых одеждах запаришься до теплового удара. Но нет, его одевали в шитый золотом атласный шелк, разве что на голову полагалась круглая шапчонка с околышком из горностая. Убранство завершил золотой пояс с парадными мечами, после чего Андрея оставили в покое. Слуги, обмениваясь непонятными жестами, рассредоточились по палубе, а ключник встал в дверях. В ожидании тоскливо потянулись минуты, на берегу что-то происходило, до каюты доносились восторженные возгласы толпы, но ключник застыл, словно кот перед прыжком.
– Пошли, пошли, пошли. – Норманна неожиданно подхватили под локти. – Шагаем тихо, степенно, смотрим прямо, голову никуда не поворачиваем.
Сдерживая желание всех растолкать и вернуться обратно, Норманн зациклился на спасительной мысли: «Скоро осень, до открытия портала осталось совсем немного». Вышагивая послушной марионеткой, он ступил на палубу и непроизвольно остановился. Напротив корабля выстроился почетный караул из городской стражи. Все при оружии, наглаженные, начищенные. Справа от трапа ровной линией красовались французы, слева, заломив ермолки набекрень, стояли шеренги княжеской сотни. Парадная встреча окончательно испортила настроение. Норманн не забывал о своей чужеродности для этих людей – он никогда не сможет жить как они, у него совсем другие приоритеты, он думает и поступает совсем по-иному. Рассмотрев две небольшие группы «лучших людей», первым делом направился к архиепископу за благословением. Уже спускаясь по трапу, углядел за спиной Михаила Телятьинского и Конрада фон Вейсенштейна.
– Вернул-таки лифляндские земли, – благословляя, чуть слышно прошептал архиепископ Василий. – Зачтутся тебе подвиги сии.
Норманн промолчал, не нужна ему была слава завоевателя или освободителя. Если верить истории, для данного времени это оказывалось нереальным. Ганза с Новгородом повязаны одной веревочкой, земли Лифляндии не стоят большой войны и разлада устоявшихся торговых путей. Готланд еще можно потрепать, расширяя добычу золота, серебра и меди, правители торговой империи упустили рынки сбыта и начали скатываться на второй план. Поцеловав крест, Норманн развернулся к посадникам Малого Веча и от неожиданности вздрогнул: десять бояр синхронно согнулись в низком поклоне. Ну дела! Ответив вежливым поклоном и желая покончить с тягостной церемонией, он обнял и расцеловал отца, затем всех остальных посадников. Заметив чуть позади воеводу Ивана Калиты, дружески обнял его и шепотом сказал: