Он ждал и боялся этого звонка. Подойдя к телефону, он собрался поднять трубку, но вовремя остановился. Он считал себя самостоятельным человеком, а раз так — спешить не следует. Он помедлил, откусил большой кусок сандвича, запил его пивом и вынул вторую пивную банку из холодильника. Только когда звонок раздался в девятый раз, он снял трубку и сказал: «Слушаю».
— Что-то ты сегодня припозднился… Считаешь, есть повод для праздника?
Голос был грубым и жестким, с явным южнокалифорнийским акцентом.
Мэнни снова почувствовал, как катят волны, обрушиваясь на пляж, и услышал, как скрежещут береговые камни. Он плотнее прижал трубку к уху и ничего не ответил. Когда Феликс Ньютон говорил, все обычно только слушали. Исключений не делалось даже для буйных и тронутых, вроде Мэнни. Либо ты слушал и выполнял, либо исчезал из поля зрения босса без каких-либо объяснений.
— Ты слушаешь меня? — спросил Феликс.
— Это был уик-энд, вот и все.
— У тебя кто-то есть?
— Только Хильда.
— И что же случилось? Ты купил ей мышь и вы втроем пляшете?
— Да, — сказал Мэнни, — примерно так.
— Или, может быть, вы вдвоем с треском открываете блок из шести банок и смотрите телевизор?
— Нет, с тех пор как Барни Миллер ушел в отставку.
— Ты хочешь сказать, что пропустил сегодняшние вечерние новости?
— И что это за новости?
— Кто-то прирезал мальчишку и бросил тело в парке.
— В каком?
— В парке Стенли.
— Прекрасный парк, — сказал Мэнни. — Если мне суждено нечто похожее, я бы хотел, чтобы меня бросили именно там.
Затем последовала долгая пауза. Наконец Феликс сказал:
— Я постараюсь запомнить это, Мэнни.
— Да, да. Не забудь, Феликс.
Феликс Ньютон засмеялся, издав звук, похожий на рокот лавины угля, скатывающейся по длинному крутому скату вниз.
— Ты забавный малый, Мэнни. Но не думаешь ли ты, что мы должны видеть несколько больше и смотреть дальше других?
— Верные слова.
— Может, на этой неделе ты сможешь уделить, мне несколько часов своего времени?
— Да, конечно.
— В общем, как-нибудь втисни меня в список твоих дел.
— Вы в городе?
— Мы сможем встретиться хотя бы во время позднего завтрака, хорошо?
— Прекрасно.
— Я пришлю к тебе Юниора в его новой машине, не возражаешь?
— Если это не слишком хлопотно.
— Оденься для белого вина, — ты знаешь, что я имею в виду?
— Что? — спросил Мэнни, нахмурясь.
Вместо ответа Феликс Ньютон повесил трубку.
Одни мужчины едят сырых устриц, другие употребляют истолченные лосиные рога или пополняют жизненную энергию еще каким-то известным им способом. Самые сладострастные, долгое время работавшие с Мэнни, были особенно опасны, но не для него самого. Лишь один Феликс Ньютон приводил его в содрогание. Долгая многозначительная зловещая пауза, последовавшая после замечания о том, что и ему, Мэнни, хотелось бы быть брошенным в парке, тоже не из приятных. Ходили упорные слухи, что какой-то малый, который особенно досаждал последнее время Феликсу, был перемолот, словно…