— Да. Майор Гудвин. Ты не отдал мне честь.
— Ладно. Ради бога…
— Не уговаривай. Относительно Энн Эймори я рта не раскрою.
— Как хочешь, — сказал он. — Я всегда считал, что ты с приветом. Ты арестован. Садись в машину.
Я так и сделал.
Мне предстояло выполнить ещё одно небольшое дело прежде, чем предоставить судьбе распорядиться событиями. Прибыв на Сентер-стрит, я потребовал осуществить своё право на один телефонный звонок. Я связался со знакомым адвокатом, которого вытащил из постели, и поведал ему несколько фактов для Билла Прэтта из «Курьера». В 3.45 ночи после того, как я провёл три часа в компании инспектора Кремера, двух лейтенантов, нескольких сержантов и прочих подонков, не произнеся ни слова насчёт жизни и смерти Энн Эймори, меня посадили в камеру новой городской тюрьмы, которая внутри была далеко не столь роскошна, как снаружи.
Право, стоило двух долларов протащить мне в камеру газету. В среду днём я сидел на краю своей койки в тюремной камере и любовался первой страницей утреннего выпуска «Курьера», который сообщал:
«В связи с убийством задержан майор армии США. Бывший помощник Ниро Вулфа сидит за решёткой».
Как сказал бы учитель школьнику: «Не просто хорошо, а превосходно». «Майор армии США» было позором, а уж «бывший помощник Ниро Вулфа» — и вовсе отлично. Чтобы привлечь внимание читающих ко второй странице, там были помещены наши с Вулфом фотографии. И статья тоже оказалась неплохой. Билл Прэтт не обманул моих надежд, что придало мне хороший аппетит, и я не пожалел ещё двух долларов, чтобы послать за едой, которая соответствовала бы случаю. Отобедав, я растянулся на койке и вволю поспал, восстановив силы, израсходованные за последние две ночи.
Я проснулся от скрипа двери и, моргая, смотрел на охранника, который дал мне знак следовать за ним. Протерев глаза, я встал, встряхнулся, зевнул и пошёл за охранником к лифту. Спустившись, мы вышли за решётку, отделяющую тюрьму от свободного мира, и, попетляв по коридорам, очутились в офисе, где мне уже довелось бывать прежде. Всё было привычным — инспектор Кремер за большим письменным столом, сержант Стеббинс, стоявший рядом и готовый на всё, что не требует умственной деятельности, и в стороне ещё одни человек — за столиком и при блокноте. Непривычным в этом офисе было только присутствие Ниро Вулфа. Он сидел на стуле возле стола Кремера, и я вынужден был стиснуть губы, чтобы не улыбнуться. На нём был тёмно-синий в тонкую полоску шевиотовый костюм, жёлтая рубашка и тёмно-синий галстук. Он выглядел очень респектабельно. Костюм, правда, был теперь ему несколько великоват, но меня это не волновало.