– Да нет, – пояснил Андрей. – Это ты – темнота. То, что звезды кажутся близко, результат ненасыщенности космоса всяким хламом. Загрязнение космоса предметами искусственного происхождения предвидится гораздо позже.
За двором чернели поля деревни Лапшино.
– Странно, – сказал Андрей, помолчав, – как они все ринулись тебе помогать.
– Дело не во мне, наверное. Просто у них психология такая.
– Да, – согласился Андрей. – Наши бы не сбежались.
Они оба молчали, глядя на погруженный в сонную темноту мир – мир то ли призраков, то ли грез, давно ушедший и такой реальный.
– Наши бы просто не заметили, – сказал Сергей.
– Дома большие, – кивнул Андрей.
– Да еще телевизоры с компьютерами. От них не оторвешься.
– Не оторвешься, – согласился Андрей. Это он знал по себе. – Так значит, ты им был вместо телевизора, – довольно сказал он. Сергей кивнул.
– Ну, я пошел?
– Спокойной ночи, – кивнул Сергей и отошел от него на положенные семьдесят сантиметров. Он даже не заметил, как Андрей исчез. Был – и нету. Сергею сразу стало невыносимо одиноко. Вот рядом его следы на снегу – а сам Андрей уже за шестьдесят лет от него. Не дойдешь, не доедешь.
Потом он вспомнил своих соседей, уютный диван, который дожидался его в квартире, и потихоньку приободрился. Хотя, если вспомнить, какой год на дворе…
– Интересно, кто из них меня заложит, – пробормотал Сергей и пошел домой.
В темноте было почти не видно, как в окне второго этажа тихонько колыхнулась белая занавеска.
Рано утром в лаборатории Барсов снова и снова прокручивал записи разговоров супругов Хворовых.
– Невероятно, – бормотал он, – какое полное отсутствие любопытства.
Супруги болтали целый час перед сном, ни словом не упомянув его пластмассовые ведра, авангардную для того времени одежду и суперобои. Николай Васильевич заметил, что Сергей – приятный молодой человек, выразил надежду, что он будет хорошо работать, а Раиса Кузьминична пожелала, чтобы он поскорее женился и наладил художественную самодеятельность в институте.
– Надо будет обсудить этот вопрос на следующем партсобрании, – зевнула она, и чета Хворовых погрузилась в спокойный глубокий сон.
Их утренние разговоры касались уже работы. Было ясно, что они воспринимали Сергея как своего соседа и коллегу – но не более того.
– Черт знает что! – злился шеф, думая, как задеть любопытство соседей, которое, наконец, перерастет в зависть. – Не с чем работать. Чем же их, черт побери, подцепить?
Он вставил диск с разговорами в инфаковской аудитории, где Сергей преподавал английский. Там его ждали некоторые открытия.