После этого шли протоколы допросов, в которых сначала подследственный категорически отказывался от обвинений, а потом вдруг все подтверждал.
Приговоры во всех папках не отличались большим разнообразием – расстрел или десять лет лагерей без права переписки.
Яблонский распахнул дверь, рядом с которой тоскливо подпирал стену потухший Селиванов.
– Комнату осужденного Баранова сейчас кто занимает?
– Не могу знать! – растерянно ответил Селиванов.
– Товарищ Селиванов. А оправдательные приговоры у вас где хранятся?
– Так... товарищ генералиссимус! Как же оправдательные, когда мне разнарядки надо было выполнять. А то ведь, сами знаете…
Яблонский знал.
– Показывайте разнарядки за два последних года.
Разнарядки впечатляли. План посадки все же намного превышал план расстрела – стране нужны были рабы для народных социалистических строек. В бараки должна была переселиться треть работоспособного населения Средневолжска.
– Ну что же, – грозно сказал он. – Работайте пока, товарищ полковник. И на досуге изучайте законы. Разнарядки теперь отменяются. Что там говорится об использовании служебного положения, а? Да еще с целью личного обогащения?
Селиванов поник головой.
– Враги народа, – забормотал он, – жалкие оправдания… служу народу по мере сил.
– А конфискованные вещи где? – пожелал узнать генералиссимус.
Подполковник Селиванов не успел упасть в обморок, потому что товарищ Сталин заторопился уезжать, пообещав прислать комиссию для расследования.
– Товарищ Сталин, – почтительно взял под козырек «ординарец» Митя. – Самолет ждет.
Селиванов очнулся и пожелал проводить, однако палец вождя повелительно ткнул в сторону картонных папок, горой возвышавшихся на столе.
– Работайте, товарищ полковник! – посоветовал генералиссимус, зашел за угол и бесследно исчез вместе с ординарцем.
Дед пригласил гостей. Сергей удостоился попасть в число приглашенных, поскольку его рейтинг повысился после поездки в Казань. Ее подробностей никто не знал – Сергей всячески уклонялся от расспросов. Но Людмила Комарова написала деду письмо, в котором сообщила, что с некоторых пор она устроилась хорошо, помнит старых друзей и надеется на скорое возвращение мужа. Дед после этого проникся к Сергею уважением – за помощь попавшим в беду, несмотря на серьезную опасность, и за скромность. Поводом для встречи послужил приезд пассии деда из Белоруссии, Ниночки, от которой дед был без ума. Он познакомился с ней на фронте, где она была радисткой и передавала координаты для стрельбы в его артиллерийскую часть. Они виделись мельком – долгие встречи было трудно устроить во время войны. Переговаривались по рации украдкой от начальства, а потом встретились в Москве в шесть часов вечера после войны на Крымском мосту. И каким-то чудом нашли там друг друга. Теперь они готовились к свадьбе и ожесточенно спорили, кому куда переезжать – то ли деду в Гомель, то ли, наоборот, Ниночке в Средневолжск.