Его отцу суждено теперь доживать век в пустоте дома, слишком огромного для одинокого больного старика, которого кроме студентов и коллег никто и не навестит.
А может, и заходит кто-нибудь еще.
— Заходят, заходят, — улыбнулся на озвученный вопрос племянника Эн-Сотто. — Пришел бы на час раньше, встретился бы с ним.
— С кем?
— Да с наследничком своим.
Лайс скривился так, словно в келс вместо сахара всыпали пригоршню соли.
— Все экспериментируешь? — брезгливо выдавил он. — И как успехи? Отыскал ген-носитель Пилаг?
— Нет никакого гена-носителя, сам знаешь. На Свайле еще это проходили. А мальчик заходит иногда. Навещает старика. В отличие от некоторых, — полный укора взгляд профессора заставил Лайса опустить глаза, — большинство кардов чтят родственные связи. Пусть даже и возникшие… хм… нетрадиционным путем.
Эн-Сотто помолчал с полминуты и добавил с хитрецой:
— Я-то, конечно, не прочь заполучить образчик. Для личного пользования. Но Мариза глаза выцарапает, если след от иглы увидит или хоть коготок остриженный. Трясется над пацаном, не приведи небо.
— Не хочет делиться результатами, — презрительно бросил Эн-Ферро.
— Какими результатами? — возмутился старик. — Ни одна нормальная женщина не позволит над своим ребенком опыты проводить.
— Так то нормальная, — возразил Лайс. — А Мариза прежде всего — ученый, доктор медицины. Или уже гран-доктор?
— Уже. Только это-то тут при чем?
— Да все при том же! — не выдержал Эн-Ферро, как и всегда случалось, когда разговор касался этой темы. — Какие демоны гнали ее выставлять свою кандидатуру, когда ваши генетики полгода подыскивали моему отпрыску соответствующую родительницу? Отличиться захотелось? Взять все под контроль еще в начальной фазе? Я же ее с вот таких помню. — Отмерил рукой полметра от пола. — Я же ей…
От дочери старого знакомого, которую он знал еще ребенком, Лайс такого поступка не ожидал, и это возмущало его больше всего в этой истории.
Эн-Сотто удивленно воззрился на идущего.
— Ой, дурак! — протянул он, хватаясь за голову. — Ты что, ничего не знаешь?
Лайс замер, не донеся до рта чашку, и ошарашенно глядел на буйствующего родственника.
— Действительно, не знаешь! — нервно хохотнул профессор. — Вся кафедра знала. Да почитай, вся колония! А он — ни сном, ни духом! Да она ж по тебе, дураку, сохнет. Влюбилась, как девчонка, твоя гран-доктор.
Эн-Ферро возблагодарил небо за то, что сидит.
— В смысле — влюбилась?
— В прямом смысле! Как все влюбляются. Карды, люди, эльфы. Хранители, наверное, тоже. И только Лайсарин Эн-Ферро, хваленый магистр Пилаг, не подозревает о существовании данного чувства.