— Значит, твоя бабушка тоже умерла?
— Да, два года назад. Она прожила намного меньше, чем эльфы моего мира. Тогда-то в первый раз и заговорили о разделенном сердце. Это ведь не какой-то специальный ритуал — все случается само собой, когда двое любят друг друга настолько, что не могут друг без друга жить.
— Подожди, — заметила я несоответствие в его рассказе, — а разве они не должны были умереть в один день? В моем мире нет понятия разделенного сердца, но подобное явление описано в литературе, в разных легендах, и в них влюбленные умирали обязательно в один день, а то и в один час.
Я больше не пыталась опровергнуть его слова, не насмешничала, поэтому и он ответил без раздражения:
— Один из разделивших сердце может жить еще какое-то время, если у него есть очень важное незаконченное дело.
— А какое дело было у твоего деда?
— Он ждал, — вздохнул эльф. — Меня. А когда дождался и передал все, что хотел…
Теперь ясно, что имел в виду Эн-Ферро, говоря, что это может объяснить смерть отца. Если он любил маму так сильно, что разделил с ней свою жизнь, это могло стать причиной. Но как же тогда незаконченное дело? Разве я не была для него этим делом? Неужели я не стоила того, чтобы жить ради меня, быть рядом, растить, воспитывать? Неужели я так мало для него значила?
— Эй, что случилось? Ты… плачешь?
— В глаз что-то попало. — Я смахнула с ресниц слезы, но голос меня выдал.
— А ну-ка стой. — Ил схватил меня за руку. — Что произошло? Только не говори, что тебя так растрогала история моей семьи — ты первая этот разговор завела, и явно неспроста.
— Тебе какое дело? — огрызнулась я, вырывая руку.
— Никакого, — пожал плечами он. — Но пока ты в таком состоянии, я с тобой заниматься не стану.
— Я в порядке, — всхлипнула я. — Сейчас буду в полном порядке.
Нужно успокоиться и перестать, в конце концов, себя жалеть. Если отец посчитал меня незначительной и ненужной, у него были на это причины — он ведь был не кем-нибудь, а драконом, великим и мудрым Хранителем врат, и ему лучше было знать, чего я стою.
От этих мыслей я разрыдалась еще сильней.
— Гал, — вконец оторопел Иоллар, — ну не надо. Терпеть не могу, когда при мне женщины плачут. Ну успокойся, пожалуйста.
За слезами и всхлипываниями я не сразу заметила, что он прижал меня к себе и теперь растерянно гладит по волосам.
— Ну что у тебя случилось? Расскажи, может, легче станет. Неужели я такой дурак бесчувственный и ничего не пойму?
Не такой и дурак. Не такой уж, как оказалось, бесчувственный.
— Это из-за моего отца, — выдавила я сквозь плач.
Ил терпеливо дождался, пока у меня пройдет очередная волна рыданий.