Он предложил ей выход. Жестокий, болезненный, но все-таки выход. Прервать беременность, не подвергать опасности ее жизнь. Она отказалась, и впервые за все время они чуть не поссорились. Он сдался, принял ее решение и стал искать другие пути.
Все дороги вели сюда, на Юули. Только Кадм сможет помочь, только у него сохранились записи и образцы прежних эпох, эпох, когда не было еще понятия Изначальной крови, и кровь эта была одна и у драконов, и у людей. Только захочет ли четвертый в совете, наверняка знакомый с тем путаным пророчеством, помочь?
Но другого выхода не было, и он решительно отворил дверь.
— Кир! — радостно поприветствовал его старейшина. — Хорошо, что сам пришел, а то я уж собирался тебя разыскивать.
— Что-то случилось?
— Да твой хвостатый народец совсем меня извел! Столько лет прожили в этом мире, а тут вдруг спохватились, что в колонии нет мага. Эн-Ферро их приходами не балует, вот и требуют, чтоб я сказал тебе привести какого-никакого магистра Пилаг на постоянное место жительства.
— Самому привести? — усмехнулся он. — В обход законов? Подбиваешь меня на нарушение «Договора о переходах»? Лайса нужно найти — пусть сам поговорит с магами, сам и проведет. Я займусь.
— Займись-займись, — улыбнулся Кадм, — а то скоро мне в собственном мире житья не будет!
Сейчас нужно спрашивать, пока он в хорошем настроении.
— Я к тебе тоже с просьбой. Вот взгляни. — Он протянул дракону крохотную пробирку.
Тот принял ее, поглядел на свет. Улыбка мгновенно слетела с его лица. А когда, капнув немного крови на приборное стекло, он рассмотрел ее в микроскоп, так и вовсе скривился от ярости.
— Решил меня шантажировать, сопляк!
— Шантажировать?
О чем он? Какой может быть шантаж?
— Откуда это у тебя? — прорычал Кадм. — И чего ты хочешь?
— Ей нужна помощь, — выдавил он сквозь силу, уже понимая, что помощи здесь не получит. — Она беременна, срок около восемнадцати недель, три недели назад начались осложнения…
— Кто отец ребенка? — резко прервал его старейшина, глядя прямо в глаза.
По глазам и понял ответ.
— Идиот! Мальчишка! — Казалось, он убить его готов. — Ты хоть соображаешь, что наделал? Да ты и представления не имеешь, во что влез!
— Если ты о том глупом пророчестве, — он заставил себя говорить спокойно, — я о нем знаю. И не позволю, чтобы из-за двусмысленных обрывочных текстов погибла моя любимая женщина!
— Твоя женщина? — вдруг зло рассмеялся Кадм. — Это, — он помахал перед его лицом пробиркой, — твоя женщина? Это ничто! Не женщина. Даже не человек. Это — выращенное в инкубаторе нечто, выращенное из заплесневелой стотысячелетней крови из старой консервной банки!