— Так, значит, вы Ольга?
— Да. — Улыбка у нее потрясающая. — Но вы простите…
— Кир.
— Простите, Кир, но мне нужно идти.
— Понимаю. — И ничего он не понимает, куда ей идти, зачем? — Но может, мы еще встретимся? В другое время?
— И в другом месте, — снова улыбается она.
Теперь их не слышат, можно говорить открыто.
— Скажи где? Когда?
— Пожалуй, — задумывается она на мгновенье, — на Солее. Через неделю.
Теперь раздумывает уже он.
— Но Солея — это же…
— Не подходит?
— Подходит. Но там я буду выглядеть несколько иначе.
— Знаю, — смеется она. — Вот и хочу посмотреть.
— Хорошо, — решается он. — Пусть будет Солея.
— Теплые Воды. Через неделю.
— Теплые Воды — я запомню. До встречи, Ольга.
— До встречи, Кир…
Сон был на удивление четким, совсем не из тех, что забываются на рассвете, оставляя лишь смутные воспоминания. Я все еще прокручивала его в голове, когда в фургон вошел Лайс и, ни слова не говоря, швырнул в меня комок из каких-то тряпок. Хотела возмутиться, но тряпки при ближайшем рассмотрении оказались моей же одеждой.
— Хоть бы развесила с вечера, — с упреком высказал кард.
Я пожала плечами. Зачем? Они и так прекрасно высохли.
— И вставай, соня. Весь лагерь уже на ногах.
— Доброе утро, господин магистр!
Должен же хоть кто-то в нашей компании придерживаться элементарных правил хорошего тона?
— Доброе утро, госпожа открывающая, — насмешливо поклонился мужчина. — Как спалось, что снилось?
Самой бы знать, что.
— Сон снился. Иди сюда, — я похлопала рукой по одеялу, — расскажу.
Эн-Ферро проворчал что-то насчет того, что делать ему нечего, как только девичьи грезы обсуждать, но все-таки присел рядом.
— Мне родители снились. Даже не снились — виделись.
— Как виделись? — заинтересовался магистр Пилаг.
— Как со стороны. Но немного странно: маму я хорошо видела, а отца смутно, просто знала, что это он. И еще там тетя была, молодая совсем, я ее такой и не помню.
— А сам сон, о чем он?
— О них. Как будто они только встретились. На Земле, в моем городе. Разговор короткий. Но больше эмоций, чувств…
— Чьих? — уточнил Эн-Ферро.
Я на мгновение прикрыла глаза, вспоминая.
— Его. Точно его, отца.
— И его ты не видела. Ощущала, но не видела.
— Да.
— Это не сон, Галчонок, — нахмурился кард. — Это воспоминание. Его воспоминание. Он оставил его тебе.
— Оставил? Такое возможно?
— Да. У тебя есть какие-нибудь его вещи? Что-нибудь из металла, стекла? Драгоценности?
Я покачала головой. Ничего такого.
— Только фотография.
— Нет. Не фотография. Я ее видел — она обычная. Да Кир бы и не решился оставить такой хрупкий носитель. Думай.
— Да не о чем мне думать! Драгоценностей у меня нет, одежда почти вся местная.