— Не слишком надейся, что его Высокопреосвященство потеряет от твоих речей голову, как сейчас старая женщина из-за большой любви не способная тебя бранить.
Ниниана быстро поцеловала Паулину в щеку.
— Главное — не бояться! Но помни: Диане ни слова. Где, кстати, она сейчас?
— В садовом павильоне со своим женихом. Ты можешь их увидеть вон из того окна.
Ниниана поддалась искушению. Сцена внутри небольшого сооружения, построенного в виде древнегреческого храма, походила на нарисованную картину. На фоне темно-зеленой стены сверкали ослепительно белые мраморные колонны. Диана сидела на узкой скамье в новом ромовом платье. Ее непокрытые волосы удерживала розовая лента. Сложив на коленях руки и склонив набок голову, внимала она словам мужчины. Он сидел очень близко к ней, и было видно, что старался ей понравиться.
— Любит ли он ее? — невольно спросила себя Ниниана. Однако ответ Паулины показал, что вопрос прозвучал достаточно громко.
— Барон не похож на человека, готового разделить с юной девицей ее романтические грезы. Но он, несомненно, оценил ее красоту и жаждет обладать ею. Я надеюсь на его благородство, которое не позволит ему еще до свадьбы взять желаемое. Помешать ему в этом мы не в состоянии…
Ниниана прищурила глаза и вгляделась внимательнее в происходящее. Сестре было явно не по себе. Она хорошо знала Диану и сразу заметила напряжение и нервозность, с которой та теребила пальцы на правой руке. Жаль, не слышала она слов барона, обращенных к Диане. Уж она бы постаралась… Постаралась — из-за чего? Чем не понравилась ей эта полная идиллии картинка? Почему она с трудом подавила в себе желание ворваться в павильон и помешать им? Ведь все шло по плану. Барон испытывал достаточное влечение к сестре, чтобы поторопиться со свадьбой. Ничего другого Ниниана не добилась бы. Или?..
— Ты не должна позволять ей слишком долго находиться с ним наедине. Трудно, сидя у воды, не напиться, — пробормотала она задумчиво.
Паулина шумно вздохнула. Постоянная забота о двух таких разных сестрах требовала терпения святой и изощренного ума ученого. Ни тем, ни другим горничная из Лангедока не обладала.
Четыре свечи, горевшие в светильнике, распространяли вокруг нежный аромат и мягкий золотистый свет. Тихое потрескивание пламени в камине создавало вместе со свечами тот уют, который, окутав Ниниану, усыпил ее бдительность.
— Ваш ход, юный друг, — напомнил барон де Мариво и поудобнее поставил правую ногу на каминную решетку. На нем были надеты лишь рейтузы и белая шелковая рубашка с кружевным воротником и кружевными манжетами. Свободно завязанные ленты позволяли Ниниане, помимо загорелого лица, увидеть и такую же загорелую мускулистую грудь. Дружеская атмосфера наряду с его домашней одеждой полностью покорили ее. Все сложнее становилось ей скрывать свою неуверенность, но Ниниана заставила себя целиком сосредоточиться на шахматных фигурах из слоновой кости, стоявших на маленьком столике. Предложение сыграть в шахматы было столь дружеским, что она не нашла повода для отказа.