Правильность этого рассуждения была очевидна. Все замолчали, а Рене де Параду бросил на дочь взгляд, в котором сквозило признание ее правоты.
— А ведь это означает и конец вашей ссылки! Вы захотите теперь вернуться ко двору? — тихо осведомился он.
Флёр обменялась с мужем красноречивым взглядом и отрицательно покачала головой.
— Нет! Наша жизнь здесь! Центр сосредоточения власти ни одного из нас не привлекает. Не думаю также, что у королевы будет достаточно времени, чтобы вспомнить про нас. Ее положение небезопасно, а конфликт между протестантами и католиками похож на горючий материал, так что можно ожидать осложнений. Жить при дворе означает принятие какой-либо стороны, а я не понимаю, как можно предписывать людям тот или иной путь обращения к Богу!
Добавить к этому было нечего. Но позже, когда над замком уже опустилась ночь, а Флёр вышла из детской, где кормила грудью самого младшего представителя рода Шартьер (она отказалась от услуг кормилицы), ее муж снова заговорил о прошлом. Он встал с постели и налил себе бокал вина, ожидая жену.
Флёр застала его в глубоком раздумье, одетого только в домашний халат. Граф сидел перед камином, который, впрочем, не топился этой теплой летней ночью. Ив де Сен-Тессе рассматривал портрет бабки своей жены, уже много лет висевший в их спальне, а лицо его выглядело серьезным и озабоченным.
— Я задаю себе вопрос: быть может, наша страна, переживающая столь трудное время, выиграла, если бы ею управлял сильный, умный, мудрый человек? Такой, как твой отец. Ведь, в конце концов, только из-за прихотливой игры случая он не занял своего места среди претендентов на корону.
Флёр откинула со лба распущенные волосы и отрицательно покачала головой.
— Это не игра случая, а ясно выраженное намерение моей бабушки. Я уверена, что она никогда не желала никому из своих детей пойти подобным путем. Однажды она мне сказала нечто такое, что я могу до конца понять только теперь. Она сказала: кто любит власть, тот не может любить людей! Мой отец любит людей, а Катарина любит власть! Для этой страны она будет хорошей регентшей. Обещай мне, что никогда не расскажешь нашим сыновьям о происхождении рода Параду. Пришло время предать забвению этот отрезок нашей неспокойной истории.
— Повинуюсь тебе, как всегда это делал, с тех пор как ты вошла в мою жизнь!
— Повиновение — это как раз то качество, которого мне ужасно не хватает как в тебе, так и в твоих сыновьях, — посетовала Флёр.
— Неужели правда, суровая моя госпожа? Как же получилось, что я, несмотря на этот достойный всяческого сожаления недостаток, вижу вас, мадам, рядом с собой? — Ив де Сен-Тессе поставил бокал на стол и, ухмыляясь, обнял мать своих детей.