Слишком большие крылья (Скандальная история любви Джона и Йоко) (Черникова) - страница 11

Тем зимним вечером 1958 года он снова увидел ее в ливерпульском «Каверн Клаб» где отдыхал с парнями после репетиции.

— Так, ребята, придержите языки, перед вами явилось Ее Приличество Синтия Пауэлл!

Неуверенно кивнув в знак приветствия, она быстро прошла мимо их гогочущей над остротой компании в соседний с баром танцевальный зал. Неприметная, скромная, сдержанная и тактичная (о, его тетя Мими была бы в восторге от такой девушки!), наверное, именно своей недосягаемостью она крепко зацепила Джона. И ему, восемнадцатилетнему бунтарю в кожаной куртке и с элвисовским коком вместо челки, весельчаку и балагуру, способному очаровать любую понравившуюся сверстницу, вдруг нестерпимо захотелось именно эту тихую русую девчонку, бесконечно далекую от его привычного окружения, да к тому же помолвленную с каким-то типом. Это была вдвойне увлекательная охота: не просто заполучить, а отнять, отбить, увести буквально из под носа у жениха.

В тот вечер, все-таки вызвав Синтию на медленный танец, он нашептывал ей на ухо, пьянея от молочного запаха ее сливочной кожи:

— Знаешь, со светлыми волосами ты была бы вылитая Бриджит Бордо.

Она взглянула на него, кротко улыбнувшись, крепче обняла за шею и, не отводя глаз, поцеловала.

Его жизнь, которая почти двадцать лет, казалось, была подобна подземной речке, тихо бегущей под камнями и толщей земли, теперь сильнейшим фонтаном вырвалась наружу и забила сверкающим, пенящимся ключом высоко вверх. Их с Синтией бурный роман был в самом разгаре, когда «Кворри Мэн», сменив название на «Битлз», отправились на гастроли по Германии.

— Син, все только начинается! — Утешал он возлюбленную, дыша густой теплотой ее белокурых волос. — Я скоро вернусь, вернусь знаменитым!

И она верила. Она всегда ему верила, маленькая ливерпульская девочка, любившая в нем в первую очередь обыкновенного человека, а не творческую личность. Она очень старалась понять его сложный характер до конца, но не могла и до половины. Джон стал для нее воздухом и солнечным светом, она же осталась для него просто женщиной, к которой он был привязан. Привязан сначала чувством юношеской влюбленности, потом неожиданным ребенком, потом — узами законного брака, заключить который предложил сам Джон, узнав о беременности Синтии. Жизнь складывалась так, как должна, Джон убеждал в этом самого себя, глядя в преданные глаза жены, в крошечное личико новорожденного Джулиана, взывая к своим отцовским чувствам, но не находя ничего, кроме собственного страха. Страха перед тем, что больше ничто никогда не изменится.