– Дорогая, скоро Рождество! Его можно справить здесь, а можно отправиться куда-нибудь.
– О… А куда? – загорелась Джулиана. – Я люблю путешествовать, но мне бы хотелось увидеть бабушку… Но и посетить здесь веселый деревенский праздник мне тоже было бы безумно интересно.
– Тогда давай справим Рождество здесь, а потом поедем к графине. Я напишу матушке, чтобы ждали нас в Лондоне поближе к весне.
– Как хорошо, – захлопала в ладоши Джил.
В минуты, когда она веселилась, словно ребенок, я не мог на нее наглядеться. Воодушевленный подобной радостью, предложил:
– Мы поедем в Грецию, например… или в Италию. Ты ведь этого хотела?
Джулиана замерла, глаза ее от восторга засветились, она одарила меня такой улыбкой… Я взглянул в сторону двери. Надеюсь, нам никто не помешает?!
Каждый день она таскала меня то на пешую, то на конную, то на морскую прогулку.
Джил счастливо улыбалась, замечая удивление на моем лице, когда на черном коне проносилась мимо, не заботясь о том, успеваю ли я за ней или нет. Она сидела на лошади легко и непринужденно. О таких наездниках говорят, что они родились в седле.
– Ты правда села на коня только у бабушки?! – недоверчиво спрашивал я, настигая удалую супругу.
– Конечно! А теперь догони…
Конечно, ей меня не обогнать, но это нам с Вороным давалось нелегко!
Топот копыт позади заставил меня ускорить бег коня. Когда мы доскакали до первых ферм, я, задыхаясь, спросил:
– Ну и как тебе Рождество в Гемпшире?
Она потянула поводья, направляя лошадь в обратную сторону:
– О, это было чудесное Рождество! С подарками! С вкусными горячими напитками! С чудесными песнями, воспевающими рождение Христа, с огромным поленом и венками омелы. Кто бы знал, что омелу – этот древесный паразит – так чтят в эти дни… – Она осеклась, с испугом посмотрев на меня, я решил, что это из-за рождественских поцелуев.
– Ты что, под омелой ни с кем не целовалась?
– Нет, я до тебя вообще не целовалась.
– Я знаю, – довольно сказал я. Как мне когда-то могло только в голову прийти, что она имела что-то общее с акробатами и актеришками?!
Сама Джил так объяснила свои умения: ее отец нанял ей в учителя старого французского солдата, который обучал ее самообороне и заставлял ежедневно заниматься упражнениями со шпагой, а когда родители погибли, она перебралась к тете и обо всем позабыла.
После конной прогулки мы вернулись. Настало время обеда. Джулиана убежала переодеваться, я пошел в библиотеку. И, пока Джил не было, разглядывал ее акварели. Зарисовки Джулианы яркие и радостные, в них не было никаких мистических или невероятных сюжетов. Скорее, выверенная четкость. Вот только выбор странный для дамы – какие-то знакомые строения и расположения улиц.