– Джил, дорогая…
Я пришла в себя. Оказывается, меня уже не раз окликнула бабушка. Сдерживая клокочущий хохот, я отозвалась:
– Иду.
Вернувшись в столовую, я более всего боялась встретить улыбку на лице графа, тогда бы смех хлынул из меня с новой силой. Но они сидели словно чопорные старые девы на приеме у холостяка. Ровные спины, размеренные движения, высокомерные выражения на лицах. Я села на свое место. Летти тут же заменила мне тарелку.
В окно стукнули первые крупные капли обещанного лордом Инсбруком дождя. Граф повел себя сухо и официально. Не поворачиваясь ко мне, он спросил:
– Вы в порядке?
Я кивнула. Бабушка, поднимаясь, сухо произнесла:
– Пора пройти в гостиную, лорд Инсбрук, и обсудить подробности бала в честь вашей помолвки.
Мы встали из-за стола. Ну когда я научусь относиться к работе без чувств, по-деловому? Поцелуй, дружеское общение, и вот… я вся растаяла. А что, собственно, изменилось? Я ищу способ спасти раритет. И при первой же возможности отбуду домой и никогда никого не увижу… И все…
Мне пришлось вновь приняться за работу.
– Да, ваша светлость. Давайте обсудим… – с опозданием согласился Инсбрук, присаживаясь на диван. Вероятно, тоже задумался.
Все общие вопросы взяла на себя бабушка, я только подтверждала свое согласие с ее мнением кивком головы или коротким «да».
Дождь барабанил по окнам во всю силу. В комнате стало прохладно. Бабушка позвала Летти и попросила развести огонь в камине. Пока служанка под присмотром хозяйки занималась дровами, лорд Артур повернулся ко мне:
– Джулиана, не составите мне компанию? Мы могли бы посетить вечером Ковент-Гарден? Там сегодня поет Жозефина Фодор-Менвьель, звезда русского столичного театра.
– Это специально для нее Россини дописал в оперу «Севильский цирюльник» арию? – спросила я с умным видом.
К сожалению, кроме этого и, конечно, либретто Бомарше, я вряд ли что вспомню, хотя слушала комическую оперу у себя неоднократно. Да и здесь по лондонским салонам уже давно гуляли написанные от руки нотные партитуры особенно забавных мест.
– О, вы тоже любите музыку? – галантно поинтересовался граф.
– Очень! Еще я безумно люблю «Севильского цирюльника».
– Да? Его весной освистали в Париже, – с пренебрежением сообщил лорд.
– Ничего, французы его еще не одно десятилетие будут слушать, – уверенно сказала я, и тут до меня дошло, что я творю: выбалтываю информацию из будущего. Раскрыв глаза, я ждала реакции Инсбрука на мои слова, но все было нормально.
Он мне то ли не поверил, то ли не обратил внимания, а лишь недоверчиво улыбнулся и уточнил: