Том помолчал.
— Должно быть, у упавшего все же сохранились какие-то воспоминания.
А незнакомец меж тем продолжал:
— Другим же это не было дано. Они… впрочем, не важно…
— Значит, — ухмыльнулся Том, — ему не все было известно про этих египтян. Он явно не знал, что одному из них удалось все же бежать. А если и знал, то по какой-то причине решил от меня это утаить. Но не думаю, что этот факт был ему известен. Иначе он вряд ли позволил бы тому египтянину уйти… А может, и позволил бы?..
Во всяком случае, незнакомец продолжал:
— Быстрота, с которой слухи распространяются по долине, поразительна. Кажется, вы это явление называете сарафанным радио? Человек, упавший со скалы, рассказал свою историю после своего воскрешения, и она разошлась по всей долине. Скажи, ты-то слыхал про тот поход?
— В первый раз слышу, — ответил я.
— Ладно, наверняка в будущем ты ее услышишь. Ты отправишься вверх по Реке, и тебе обязательно расскажут ее либо в одном сильно переработанном варианте, либо в другом. Но в своей основе она правдива.
Без сомнения, ты думал над тем, зачем вас воскресили и поместили здесь?
Я кивнул, а он продолжал:
— Мой народ — этики — совершил это в качестве научного эксперимента. Они перенесли вас сюда, смешали все расы и народности из разных времен лишь для того, чтобы изучать ваши реакции. А потом их записывать и классифицировать.
А затем (тут в его голосе появились нотки возмущения), после того как они подвергли вас этому эксперименту, после того как возбудили в вас надежду на вечную жизнь, они прикроют этот проект! И вы умрете, но уже навсегда. Не будет вам больше воскрешений! Вы превратитесь в прах и прахом пребудете во веки веков!
— Мне все это кажется возмутительной жестокостью, — сказал я, позабыв, что еще не получил разрешения высказывать свои мысли.
— Нечеловеческая жестокость, — подтвердил он. — А ведь в их силах дать вам жизнь вечную! Во всяком случае, столь же долгую, как жизнь вашего солнца! Даже большую, так как вас всегда можно перевезти на другую планету, где солнце еще молодо.
Но нет! Этого они не сделают! Они считают, что вы не заслуживаете бессмертия!
— В высшей степени неэтично, — отозвался я. — А еще именуют себя этиками! Чистейшей воды нахальство!
Это его остановило, и он сказал:
— А это потому, что они считают неэтичным разрешать жить вечно таким жалким и никудышным созданиям, как вы!
— Надо признаться, их мнение о нас не слишком-то лестно, — заметил я.
— Как и мое, — ответил незнакомец. — Но высоко ли, низко ли представление о человечестве, основанное на мнении en masse