В первую ночь они разбили лагерь на небольшой полянке в джунглях. Из-за того что земля сильно намокла, сухих дров для костра им удалось собрать совсем немного. Однако Колд Тэп со свойственной ему ковбойской предусмотрительностью продумал этот вопрос еще до того, как отправиться в экспедицию. Он привез с собой несколько ящиков так называемых «горных бревен» — быстровоспламеняющихся искусственных поленьев, которые продаются в нью-йоркских супермаркетах. Теперь, явно наслаждаясь своей ролью вожака, Колд Тэп аккуратно разжег маленький костер, куда добавил брикеты из древесного угля, водрузив над ними металлическую подставку-гриль. Потом он извлек четыре куска нежного филе из портативного холодильника с сухим льдом, который у всех вызывал недоумение, — им казалось, что ночью в горах важнее согреться, чем иметь возможность охладить продукты.
Его возня напомнила Зейну тех британских путешественников прошлого столетия, которые отправлялись исследовать Африку в сопровождении камердинеров, лучших поваров и слуг. Колд Тэп очень любил комфорт.
Пока он разогревал на костре небольшую кастрюльку с фасолью, Топа, Карлос и Сильва спокойно сидели, свесив ноги с крутого обрыва, в ожидании ужина.
Зейн, уставившись на горящие бревна, думал о Лили… как обычно. Когда самолет приземлился в Боготе, он сделал попытку дозвониться ей, но телефон не отвечал, а автоответчик не подключался. Теперь он не представлял, когда они доберутся до места, откуда можно будет позвонить. А ведь он обещал…
Наконец Колд Тэп заметил его мрачное настроение.
— Мне, конечно, приходилось встречать бедолаг, распускающих нюни, но ты дашь им сто очков вперед, парень. Что с тобой?
Зейн криво усмехнулся.
— Неужели не ясно?
— Понятно, черт меня дери! Бьюсь об заклад, что духи умерших инков понимают тебя, а не меня. — Он взглянул вниз и аккуратно перемешал содержимое кастрюльки, чтобы фасоль не подгорала. — И как ее зовут?
Зейн изобразил полнейшее недоумение. Но ему очень хотелось поговорить с кем-нибудь о Лили. Колд Тэп, конечно, был не самой подходящей кандидатурой, по здесь, в Андах, на вершине горы… Он по крайней мере интересовался.
— Лили.
У Колда Тэпа глаза полезли на лоб.
— Неужели та, к которой ты ездил в Хьюстон за моим кинжалом?
— Та самая, — признался Зейн.
— Черт. Не повезло же тебе, парень… пробыл с ней всего один день…
Зейн тяжело вздохнул.
— Если бы только это. Тут дела похуже. Я ведь влюбился в нее, когда мне было семнадцать.
Колд Тэп присвистнул:
— Понятно.
Зейн вдруг заметил, что Топа и Сильва перестали смеяться и тихо перешептывались друг с другом.