Сэнди и Эми тоже перестали укладываться.
— Она правильно говорит, — сказала Сэнди и вышла вслед за не проронившей ни слова, но явно недовольной Эми.
Лили продолжала наблюдать за Эванджелиной, которая не отрываясь смотрела на дверь. Какая необыкновенная выдержка! Если бы кто-нибудь из се приятелей сказал ей что-то подобное, она бы разозлилась и наговорила такого, что ей навсегда запретили бы работать воспитательницей.
Так продолжалось до тех пор, пока Эванджелина не подняла руку, чтобы поправить волосы, и тогда Лили заметила, как дрожат ее руки. Внезапно она почувствовала острую жалость к этой девочке, не знавшей, кому верить, кого любить и как заводить друзей. Лили решила, что должна помочь ей.
— И сколько их было?
— Чего сколько? — недоверчиво огрызнулась Эванджелина.
— Лагерей. Сколько было лагерей и сколько лет подряд твой отец отправляет тебя туда, вместо того чтобы провести лето с тобой?
— Мой папочка…
— Хватит тебе! — воскликнула Лили громко. — Отвечай что спрашивают.
Эванджелина не сводила с нее глаз.
— Уйди.
Лили отрицательно покачала головой.
— Не забудь, что мне платят за то, чтобы я составляла вам компанию. Пора привыкнуть. Так сколько?
Эванджелина моргнула, и Лили заметила в уголке ее глаза крохотную слезинку, которая, однако, тут же высохла.
«Вот это воля!» — подумала про себя Лили.
— Столько, что я со счета сбилась. — Девочка на секунду задумалась. — Папочка может себе позволить отправлять меня в самые лучшие.
— Не сомневаюсь. И сколько тебе было, когда ты первый раз поехала в лагерь?
— Три. Сразу после того, как мать сбежала.
— Так ты почти не знаешь своей матери?
— Знаю вполне достаточно. Папочка сказал мне, что она шлюха. Я ее ненавижу.
— Наверно, ты многих ненавидишь, Эванджелина. Мать — за то, что она бросила тебя, отца — за то, что не хочет уделять тебе внимание. Если бы со мной так обошлись, я бы чувствовала то же самое. Но мне кажется, что ты и себя ненавидишь, и тут я тебя не понимаю. А знаешь почему? Потому что ты — это то, что ты сама умеешь. Будет хорошо, если ты усвоишь здесь хотя бы этот урок. Ты должна научиться паковать собственный багаж, Эванджелина. — Лили указала на брошенные рюкзаки. — Этому я учу девочек. Собирать свои вещи. Ты должна думать о своей жизни, а не о жизни матери или отца.
Лили подошла к двери и открыла ее. Не оборачиваясь назад, она сказала:
— Если я тебе понадоблюсь, я здесь.
Она тихо прикрыла за собой дверь, но так и не услышала сдавленных рыданий Эванджелины.
Зейн лежал на земле, ощущая на себе тяжесть обнаженного тела Лили. Он ласкал губами ее сосок, то сдавливая его, то отпуская. Потом, оставив его, принялся за другой. Обхватив руками ее округлые бедра, он с силой прижал их к себе. Потом поднял руки и, погладив Лили по голове, поцеловал ее в губы.