— А у тебя ширинка расстегнута!
Радость его как ветром сдуло, он судорожно схватился за соответствующее место и покраснел, а я принялась хохотать весело и от всей души. Лысый наших дружеских заморочек, как выяснилось, не одобрил, потому как засверкал на мужика глазами, набрал полную грудь воздуха и заорал:
— Ты осатанел, что ли, твою мать!
После чего двинулся к нему с весьма недвусмысленными намерениями. Я лично, например, была просто уверена, что он сейчас врежет ему по морде, и в душе такой порыв поприветствовала. Но второй полным дураком не был, он плавно переместился к другой стороне кресла, успокаивающе поднял руку и быстро выдал:
— Ты сошел с ума. Ничего подобного.
Я усиленно заскрипела растекающимися, словно тесто, мозгами, пытаясь определить, о чем все же вдет речь. Второй своей цели достиг, Лысый остановился и уже гораздо тише прошипел:
— Так в чем здесь дело?
— Да, — высунулась я, — в чем здесь дело?
— Она просто попросила закурить, а я случайно дал ей не ту сигаретку... Вот и все...
— А это что? — Лысый, не переставая гневаться, ткнул пальцем в направлении моей шутки.
— Да говорю, ничего, это у нее шутки такие идиотские... падла буду... — Для большей убедительности он затряс и головой, и руками.
— Смотри, Расул, — не успокаивался Лысый, — ты знаешь, сейчас этих шуток никто разбирать не будет. За нее тебе в момент отхреначат секатором всю твою молодую поросль и посадят на твой скромный холмик.
— Смотри, рассол, без шуток! — здорово осмелев, тряхнула я головой и, вьггянув ногу, исхитрилась дать Расулу пинка.
Мужики дружно посмотрели на меня и переглянулись, Лысый вздохнул, а Расул скромно потупился.
«Секатором молодую поросль...— мысленно повторила я. — Все ясно: это — садовники».
После того как в моей голове основательно перемешались комнаты, ковры, зеркала и позолота, я наконец оказалась одна в комнате, которую смело можно было бы назвать спальней. Зачем понадобилось столько времени таскаться по какому-то дому, так и не увидев ни одного человека, осталось для меня загадкой. Но не могу сказать, чтобы это меня сейчас расстроило: голова кружилась, и больше всего на свете мне захотелось упасть на эту огромную кровать с синим атласным покрывалом. Что я и не замедлила проделать. Прижавшись горящими щеками к холоду атласа, я почувствовала полное блаженство. Наконец, в голове немного прояснилось, повалявшись на кровати, с огорчением поняла, что спать не хочу.
— Узнать бы хоть, какое сейчас время суток!
Я сползла на пол и подошла к окну. С трудом разобравшись с тяжелыми замысловатыми шторами, добралась в конце концов до подоконника, но увидела на окне рольставни.