— Да не дергайтесь вы, ей-богу... — вернул меня к действительности окрик Петровича. — Я уже заканчиваю...
А я совсем про него забыла! Господи, до чего дошла! Петрович накинул мне на плечи халат и, кряхтя, полез на пол. Окинув взглядом спину доктора, я на мгновение задумалась — может, рискнуть еще раз?
— Петрович! — пропела я, еще не собравшись с мыслями, но боясь, что он сейчас уйдет. — Извините, знаю вашего имени...
— Ничего, переживу... — сердито отозвался он, собирая свое медицинское хозяйство.
— Большое вам спасибо, мне стало значительно легче, а та мазь, что вы прислали мне от ожога, просто чудесная... -Меня понесло, да все в ласковой форме, Петрович немного оттаял и посмотрел на меня вполне доброжелательно.
При упоминании о мази он оживился, объяснив мне, что мазь его собственного изготовления, после чего принялся перечислять мне ее составляющие. Через несколько минуту когда его энтузиазм немного иссяк, я перевела разговор на интересующую меня тему. Петрович, в отличие от Кирилла в ступор не впал, видно, упоминание о мази его расслабило. Из рассказов о ближних и дальних аптеках, имеющих и не имеющих компонентов для состава мази, я поняла, что Москва совсем рядом. Я обрадовалась, решив попробовать узнать, если уж так все удачно складывается, и о тех, кого мы ждем. Петрович сидел на краешке кровати, я начала плавно подползать ближе, внимательно слушая о последних открытиях мировой медицины. Но тут все повторилось, как в плохом анекдоте: дверь распахнулась, и появился Никола, за ним Расул, укоризненно кривящий губы и качающий головой.
Подойдя поближе к Петровичу, Никола громко объявил:
— Все док, молодец! — Он резко ткнул указательным пальцем на дверь. — Скройся!
Петрович послушно направился к двери, на ходу оглянулся и сказал:
— Выздоравливайте!
— Большое спасибо! — крикнула я, а Расул громко захлопнул за ним дверь.
— Как самочувствие? — гаркнул Расул, словно на параде, и разглядывал меня так, будто я ему денег задолжала.
— Спасибо, хреново! Вашими заботами.
— Ну, настоящей заботы ты еще и не видела! — мило улыбнувшись, сострил Никола.
— Не сомневаюсь, — проворчала я. Не люблю я таких глупых намеков... — В этом дворце кормят когда-нибудь.
— Кормят. Только не всех. Которые особенно шустры, те голодные сидят.
— Это на меня намек, что ли? — обиделась я. — Что я такого сделала?
Никола развеселился:
— Если не брать в расчет твой побег, то кто Коника вырубил и яйца отшиб?
— Коника? — Я растерялась и даже руками развела. — Это вранье, никакого коника я не трогала. Да я даже на конюшне не была! И не знала, что тут есть!