— Чего задумался, Бедовый? — спросил Милентий.
— А? — не понял Лёнька. — Задумался? Так я это... бдю.
— Не бзди, — успокоил его Никола.
— Глухая тетеря, — обозвал друга Милентий. — Бдит хлопец, а не бздит.
— А чего бдить-то, за нас разъезды бдят. А то здесь бандиты пошаливают...
В этот момент раздался первый взрыв, в голове колонны. Кони испуганно шарахнулись в сторону, Николе стоило больших трудов сдержать свою пару, некоторые повозки все же понесло, и вскоре раздалось еще два взрыва.
— Ох, лихо, ох, лихо! Накаркал, щучий сын! — заругался Милентий на Николу и начал расчехлять пулемет. — Никак засада?
Однако стрельбы и новых взрывов не последовало. Казаки притихли и напряженно всматривались в степь, пытаясь разглядеть неведомого врага.
Прошло полчаса, все было тихо. Отряд снова двинулся вперед.
— Может, просто дорогу заминировали? — спросил Никола.
— Кто?
— Да кто ж знает...
— А коли не знаешь — не чеши языком. Засада это, спиной чую.
Теперь накаркал Милентий. В голове колонны опять началась суета, грохнули выстрелы, затрещали пулеметы. Послышались крики: «Вот они, дьяволы!», «Не убивать, живьем брать!», «Банднэки!» — и сразу несколько групп верховых отделились от отряда и умчались в степь, преследуя невидимых бандюков.
— Милентий, ты пулемет-то зачехли, — сказал Никола, — того и гляди — по своим очередь дашь.
— Не скажи. А если это краснопузые?
— Слышал ведь — банда это.
— А я говорю...
Совсем рядом, слева от колонны, заработал «льюис» — не прицельно и как-то глухо, будто из мешка. Пламени выстрелов было не видно, пулеметчик все время передвигался, так что сориентироваться, откуда он стреляет, было трудно.
— Кто это? — спросил Лёнька у Милеития, пока руки сами собой доставали коробку с патронами и заправляли ленту в пулемет.
— Да есть тут один, Богдан Перетрусов. Лет ему, кажется, не больше, чем тебе, а молодчикам его и того меньше. Шастают по степи, грабят, убивают, насильничают.
— И что, большая банда?
— Да кто их считал? При нем видели троих, но говорят, будто в каждой станице у него верные люди, потому что никогда его поймать не могли, даже когда засады устраивали. Он, щучий сын, точно не местный, пришлый, у него здесь ни семьи, ни бабы, но вот банду, видать, крепкую сколотил, никто его не выдает.
— А на нас зачем напал?
— Да бес его знает, он на всех нападает, как собака бешеная. Может, ради форсу своего бандитского, показать, что не боится никого. Он ведь и красных тоже пушит.
Мимо промелькнула чья-то тень.
— Вот он! — завопил Милентий и дал короткую очередь, но тут же охнул, крикнул «ложись» — и красиво сиганул через голову Лёньки прочь из тачанки. Вслед за ним прыгнул Никола.