Столько неизбывной печали было в тех словах, что Алена растерялась. Она посмотрела в горячие страстные глаза Ивана и почувствовала, как что-то загорелось в груди, сладко-радостное и истинно бабское, от чего хочется ночами орошать подушку и грезить о неизвестно-запретном…
— Милый мой! Погоди, может, все и образуется. Я поговорю с мамкой, ты ей глянулся. Может, еще и не станут меня за новогородского выдавать, может, передумает батюшка. Поедем, Ванечка, народ уже тронулся. Негоже нам одним тут оставаться.
Грустная улыбка не сходила с лица ратника. Он прекрасно понимал всю нелепость произнесенного девушкой. Отвернувшись, чтобы скрыть новые слезы, парень тронул коня первым.
Свежие кони легко месили копытами рыхлый снег, но обгонять других участников охоты молодым не хотелось. Говорили мало, но разве всегда все решают слова? Порой одно присутствие любимого в каком-то аршине от тебя запомнится более, чем сотни и тысячи фраз! А впереди лежала еще не одна верста неописуемо-блаженного счастья…
— Тебе страшно было? — поравнявшись, заглянула в глаза Алена.
— Страшно. Но не за себя. Боялся, что не успею…
— Не врешь?
— Не вру, боярышня.
Хруст снега под конскими копытами, радостно-смущенный взгляд, устремленный в сторону от охрабревшего в откровениях парня. Она боялась, что глаза смогут сказать больше, чем позволено. Хотя и уста с трудом сдерживали истинные слова и чувства.
— Не называй меня боярышней, — вновь негромко произнесла Алена. — Когда мы одни, лучше зови по имени. Как будто я твоя… сестра.
— Я никогда не смогу увидеть в тебе сестру… Аленушка.
Последнее слово явно далось захмелевшему ратнику с великим трудом. Но он переступил через пропасть и в душе уже готов был идти и дальше.
В это время от головы колонны подскакал знакомый молодший дружинник.
— Иван! Езжай, боярин зовет.
— Что случилось?
— Не ведаю. Ехал, с женой говорил, потом приказал, чтоб я возле дочери был, а тебя б отослал. Давай. Не медли!
Иван и Алена переглянулись. Обоим вдруг стало жаль этой неожиданной перемены.
— Гневен или добр?
— Чего ж ему на тебя гневаться, дурень? Вы с Олежкой сегодня герои, об вас более чем о самой охоте бают.
Иван пришпорил коня и галопом поскакал вперед. Горячий конь охотно пошел на махах, явно радуясь возможности прогнать по жилам подостывшую на морозе кровь.
Боярин Василий ехал неподалеку от великого князя в окружении нескольких новгородских гостей. При виде своего воина он широко улыбнулся, извинился перед дородным мужчиной в легкой дорожной посеребренной кольчуге за то, что вынужден на время прервать беседу, и знаком велел Ивану приблизиться.