— Ну, ты даешь, паря! Ладно, давши слово — держи! Передам, как увижу. Знаешь ли ты, что она от Семки уже дитя под сердцем носит?
— Для того баб и берут замуж, чтоб они детей рожали. Я ж не рога прошу тебя ему наставить?!
Новгородец вдруг оглушительно рассмеялся и хлопнул парня по плечу:
— Хорош ты парень, Ванюша! Шел бы ко мне под руку, пока холостой. Свет повидаешь, деньгу наживешь, на ноги встанешь. Серебро свое в дело пустишь, удвоится, утроится…
— Я князю своему слово дал!
— Дак ведь нонче он — князь, а завтра?.. Я вот никому ничего не обещал и живу получше иного боярина. Лодья вольный ветер любит. Ну, не пойдешь?
Иван отрицательно мотнул головой.
— Поехал я назад, дядя Игнатий! Спасибо за весть о Любане. За все спасибо, что сделал и что сделаешь!
Они обменялись рукопожатием, Игнатий задержал ладонь Ивана в своей:
— Об одном буду Бога молить! Чтоб на ратях с такими, как ты, не встречаться! Горько тогда обоим будет — и победителю, и побежденному. Уж лучше б на татарву проклятую бок о бок, верно? Сами своими же мечами корни свои подрубаем!
Он хотел добавить что-то еще, но осекся. Тиснув напоследок железной хваткой пальцы тверича, пожилой мужчина галопом поскакал прочь.
Шло время. Вести для княжича Дмитрия приходили все менее и менее радостные. Явно предупрежденный бежавшим Романцом или людьми московского князя, успел удрать из Ржева мятежный Федор, подавшись под защиту сильного северного соседа и его вольницы. Он заручился поддержкой московского князя и новгородской боярской верхушки, с позором выгнал из города всех людей великого князя. Юрий Московский послал в Новгород в качестве наместника своего брата Афанасия. Все более становилось очевидным, что спор смогут разрешить лишь мечи.
Поздней осенью два войска, тверское и новгородское, сошлись по разные стороны Волги-матушки и более месяца простояли без активных действий, ожидая, когда окрепший лед сможет выдержать тяжесть окованной рати и коней. Для Дмитрия это было первое самостоятельное дело, и он явно робел принимать решения сам, советуясь с ближними боярами. А княжьим советникам излишняя активность тем более была ни к чему: неизвестно, как взглянет Михаил на возможную неудачу в сечи?! И это тогда, когда боярин Василий на пару с катом Митрофаном денно и нощно выжигают чью-то измену!.. Нет уж, пусть лучше все идет как идет!! Захочет кто взять все на себя — исполать! Нет — моя хата тоже с краю! Перейдут новогородцы Волгу — рать неизбежна. Не перейдут — можно и далее тешиться с друзьями да наложницами в походных шатрах, с грустью вспоминая домашние перины да разные вкусности своего сокалчего. Дак не вечно, поди? У супротивников грусть тоже не дома осталась!