И хотя евреи не очень-то верили в возможность просуществовать в лагерях, но они находились вблизи линии фронта, а это давало надежду выжить. В одном из писем, полученных из лагеря Виювари, говорилось. "По ночам тут слышно, как храпит медведь /русские/. За золотую десятку можно перейти к дяде /в Россию/".
Депортация в Эстонию на работу, по мнению евреев, не означает гибели и уничтожения. По крайней мере, не сразу!..
Если бы не этот новый немецкий метод, и евреи оказались бы перед единственным выбором - Понары, я не сомневаюсь, что искра, которую мы высекли (первая баррикада на улице Страшунь), превратилась бы в пламя восстания, отчаянного массового сопротивления. Но здесь не было Понар, не было даже немцев. Была "отправка на работу", проведенная евреями же. Мы со своих баррикад провожали глазами людей, бредущих со своим скарбом к поезду, и они печальными взглядами прощались с нами, последними, единственными, кто обрек себя на то, чтобы остаться в агонизирующем гетто, лишенном всякой надежды выжить. Немало матерей изошло горючими слезами после того, как все их обращенные к сыну доводы и уговоры покинуть баррикаду оказывались безрезультатными. Так они и ушли, рыдая, сломленные мукой и отчаянием, но, тем не менее, с затаенной надеждой выжить или хоть спасти остальных детей (Впоследствии один из бригадиров, работавших при гестапо, - Каммермахер сказал одному из наших: "Я не одобрял сопротивления, был вашим противником. Но если евреи, которых отправили в Эстонию, а не в Понары, уцелеют, это будет ваша заслуга".).
И опять мы очутились в новой ситуации: если последние партии виленских евреев будут направлены не в Понары, а в эстонские лагеря, если акция будет проведена еврейской полицией, то конец надежде, что бой, который начнем мы, малая горстка бойцов, превратится в массовое сопротивление. А ведь это было нашей целью. К ней стремилась и призывала организация ЭФПЕО, и только такая цель могла обрести в будущем общенациональное значение. Она могла бы также открыть путь к спасению для сотен евреев - при штурме ворот и нашем отступлении к лесу в ходе вооруженной борьбы. Но возможности такой больше нет, и штаб постановляет:
1. Перебросить всю боевую бригаду из гетто в лес.
2. В случае, если нас опередит ликвидация гетто с помощью германских вооруженных отрядов, а не отправка евреев в рабочие лагеря, мы прекратим отход и начнем борьбу в гетто.
3. Если немцы попытаются атаковать нас (а по информации, которой располагает Генс , немцам наши позиции известны) , мы будем драться до конца, независимо от числа бойцов на баррикадах.