Аба выходит из рядов и идет ему навстречу. Рассматриваю пришельца: низенький, круглолицый, по-славянски длинноусый, с автоматом. Оказывается, это - Юргис, командир бригады. Он прибыл из Нарочи с членами своего штаба и группой бойцов и находится на пути к бригадной базе. Это - первая встреча двух командиров. Ковнер надеялся увидать среди спутников Юргиса и членов ЭФПЕО, но таковых не оказалось. Он спрашивает о них. Юргис говорит, что не взял с собой вильнюсцев и что он это объяснит после. Услыхав, что группа евреев направляется на партизанскую операцию, он спрашивает у Абы, не может ли тот поручить кому-нибудь командование, чтобы проводить его, Юргиса: он хочет с Абой переговорить. Ковнер передает командирские обязанности кому-то из заместителей и остается с Юргисом, а мы продолжаем путь.
Юргис видит нас на марше. Он поражен, удивляется, что при таком плохом вооружении группа выходит на боевую операцию, но одновременно взволнован нашим партизанским обликом и говорит об этом вслух. Он забрасывает Ковнера вопросами о характере еврейского отряда, его составе и численности. Для него - сюрприз, что не был основан семейный лагерь. Ковнер пытается узнать подробности об отряде "Месть" в Нарочи. Ответы Юргиса по этому поводу почему-то очень сдержаны. Он рассказывает, что не все люди из Вильнюса находятся вместе и что вскоре прибудет группа во главе с Глазманом. Ковнер выражает удивление по поводу того, что эта группа не пришла вместе с Юргисом, и тот отвечает, что группе назначен другой маршрут и она наверное явится в ближайшие дни.
Юргис хочет знать, что произошло в гетто, но особенно интересуется судьбой Генса. Сообщение, что Генса больше нет в живых, его очень расстроило. На вопрос Ковнера, чем объясняется такой интерес, Юргис ответил, что Генс был офицером литовской армии и знал местонахождение тайника с большим запасом армейского оружия.
Юргис все время надеялся, что с помощью Генса удастся это оружие извлечь и снабдить им партизан. Он допытывается у Абы не слыхал ли тот случайно об этом тайнике и не рассказал ли кому-нибудь Генс о его местонахождении.
Тут Ковнеру вспомнилась одна из бесед, состоявшихся у членов штаба ЭФПЕО с Генсом. Глава гетто в тот раз потребовал прекратить всю подпольную работу, чреватую, по его мнению, опасностью для гетто. Вместе с тем он тогда же заявил, что в урочный час он Генс, сам возглавит восстание: военного опыта у него побольше, чем у его собеседников, а оружие он изыщет. Члены штаба отнеслись тогда к этим словам Генса как к пустому бахвальству. И только теперь, из разговора с Юргисом, Ковнеру стало ясно, что Генс говорил правду и имел возможность вооружить массы евреев в гетто, что, возможно, повернуло бы весь ход событий. Но Генс верил немцам до последнего момента, а когда разуверился, было уже поздно. Однако не менее странными показались и надежды Юргиса, советского командира, на Генса, бывшего литовского офицера, человека, который, руководя гетто, сотрудничал с немцами.