Его язык опять устремился к отвердевшему соску, слегка касаясь его снова и снова, пока он не стал почти болезненно твердым. Горячее дыхание Майкла согревало ее обнаженное тело, заставляя его трепетать, а влага, которую он оставил на соске, показалась ей жгучей. Бессознательно она подалась к нему, а он, обхватив губами розовато-коричневый кружок, стал так нежно покусывать его, что желание стало нестерпимым.
— Я хочу тебя!.. — простонал он.
Он попытался снять платье, и тут ей, наконец, удалось осознать, что же сейчас случится. Нельзя сказать, что она совсем не хотела этого, но что-то в ней встрепенулось и напряглось.
— Подожди, — выдохнула она, останавливая его руку своей. — Извини… я не могу… Я не могу сейчас…
— Не можешь? — спросил он хрипло, с каким-то усилием. — Но почему?..
— Не знаю… Я не хочу… я боюсь… — Она боялась потерять себя, утратить тот контроль над собой, который все еще сохраняла, окончательно раствориться в блаженстве, принадлежа не себе, а ему. Понял ли он это? Согласится ли он с этим?
Медленно Майкл убрал руку и уткнулся лицом в подушку за ее плечом, дрожа всем телом. Когда он наконец заговорил, голос его еще срывался от напряжения:
— Тебе нечего бояться, дорогая. Я не сделаю ничего, чего бы ты не хотела.
Она пробежала пальцами по его волосам, чтобы утешить.
— Я знаю, — прошептала она. — Это я теряю себя, когда я с тобой. Но я не могу и не хочу торопить события.
Он сел и, отвернувшись, закрыл лицо руками.
— Хорошо. Ты сама должна это решить. Я не хочу добиваться этого вымогательством и не стану торопить тебя.
Джин попыталась поправить платье. Но тонкая материя, уже смявшаяся складками, плохо слушалась ее рук. Наконец, подтянув ткань наверх и прикрыв грудь, она поднялась с кресла и прошептала:
— Теперь можешь повернуться, Майкл.
— Я не уверен, что сделаю это.
— Почему?
— Потому что все равно буду видеть тебя с обнаженной грудью…
— Я уже все прикрыла.
— Но не в моей памяти.
Он слегка улыбнулся. Потом нехотя поднялся.
— Не пойму, улыбаешься ты или хмуришься — поддразнила его она. — Пожалуйста, выбери что-то одно.
— Я не знаю, что выбрать.
— Улыбнись.
— Но ты ведь меня отвергла!
— Нет, Майкл, — мягко сказала она. — Это не тебя я отвергла, а себя. — Она взглянула на него с неожиданной робостью. — Ты ведь не думаешь, что я плохо к тебе отношусь?
— Но какие могут быть препятствия? Если мужчина и женщина чувствуют одно и то же…
Она приложила палец к его губам, боясь того, что он может сказать.
— Не надо. Пожалуйста. Я не хочу спорить.
Майкл глубоко вздохнул и обнял ее руками за талию.