— Когда ты плакала в последний раз? — тихо спросил он.
— Я… не помню.
— Вот видишь. — Когда она попыталась отстраниться, Майкл остановил ее. — Тихо. Я больше ничего не скажу. Просто расслабься.
Он поглаживал ее по спине, ласково успокаивая, и понемногу ему это удалось. Наклонившись, он поцеловал теплый затылок.
— Майкл… — начала она, желая сказать ему что-то, но сама не зная что.
— Молчи. Молчи и помни только о том, как хорошо нам было только что. Тебе ведь понравилось? — Она кивнула. — И это только начало. Первый раз для женщины самый трудный. Если ты получила удовольствие в первый раз, то что же будет потом…
— Правда? — робко спросила она. — Я думала, что с моей неопытностью у меня ничего не получится. Я делала все… правильно?
— Конечно, — подхватил он. — Ты делала все как надо. Ведь ты очень страстная женщина. И ты, прежде всего, хотела подарить радость мне.
Он хотел сказать, что ею руководила любовь, но не осмелился. Невинность и страстность составляли в ней фантастическую комбинацию. Тут нужна была большая осторожность.
— А у тебя много было… женщин? — спросила она.
— Только одна, моя бывшая жена.
— А с ней было хорошо?
— Сам не знаю. Я тоже был неопытен. Нам было по семнадцать. Мы много намучились, прежде чем у нас что-то получилось, — очень уж глупые и неумелые мы были.
Джин рассмеялась. Это не был ее прежний задорный смех, но все же она смеялась.
— Не могу представить тебя неумелым.
— А как, по-твоему, я научился?
— Я могу представить какую-нибудь роковую женщину, немного старше тебя, но плененную твоей юношеской красотой. — Она откинула голову назад и снова улыбнулась. — Женщину лет тридцати, которая жаждала твоей близости и сумела заманить тебя на атласную софу в знойный августовский день.
— У тебя разыгралось воображение. Все было не так, можешь мне поверить.
— Не было роковой женщины?
— Нет.
— А атласной софы?
— Тоже не было.
— А знойного августовского дня?
Майкл наклонился к ней, и взгляд его потеплел.
— Был. Но только у нас, — прошептал он, поцеловав ее в теплые губы.
Если Джин и хотела уклониться от его объятий, то сделать этого не смогла. Одно прикосновение его губ — и она уже снова желала его. Майкл был умелым любовником, инстинктивно чувствующим, что ей нужно. Его губы скользили по ее губам и ласкали ее с такой нежностью, что через минуту она была захвачена страстью. Он был обольстителен в этих ласках и буквально околдовывал ее ими, и Джин страстно отвечала на его поцелуи.
На этот раз Джин чувствовала гораздо острее его близость. И упиваясь этим текучим жаром, который разливался по ее жилам, по всем клеточкам ее тела, она знала — что бы ни случилось, она всегда будет помнить этот великолепный миг.