С этим настроением я и топаю, а по пути рассказываю свою мысль мальчикам, которые никогда не слышали о полётах и, наверно, кажусь им Икаром, полубогом, а самому стыдно, что потерял столько времени. Еще весной, во Дворце мог заказать пошить всё, что угодно, там мастеров, что волос на голове, только золото кидай! Ох, балбес! Закройте рты, ребята! Если научимся, это будет такой икстрим!
Сзади плетутся пленные, неся своего соплеменника. Одно и то же! Теперь надо думать, кого ставить в драку, или, может быть, совсем не стоит рисковать? В одном я уверен, это в себе. Та четвёрка, которая сопровождала Канчен-Ту в её свадебном беге, мне известна мало. Брат её, Клер, не был даже в походе перед посвящением. Трое ребят были, но не сражались. Они только пропитались ненавистью к вартакам и любой другой нечисти.
Канчен-Та обязательно полезет в схватку, я уже вижу её горящие глаза. Но помню и тот кинжал, который медленно вращался… Не хочу больше. Ну, ладно, я её подстрахую. Хотя, тогда почему её одну? Если на то пошло, то и молодёжь можно поддержать. Вот только жизнь! Та, которая меняет все планы и вносит неожиданные корректировки в самый неудачный момент. А мне терять необкатанных мальчиков так глупо нельзя! Их отбирали, сортировали, проверяли и сейчас их сила не в воинском умении, а в том, что они — единомышленники. Они свои в доску! Как же мне таких совать под нож "лучшим бойцам"?
Тропа выползла на холм и привела нас к моему любимому месту в этой долине. Здесь, как я узнал, родилась моя мать. Обгорелые квадраты всё также чернеют, а из старых колодцев медленно расползается мерзкий запах гниения. Вот это плохо! Я забыл про запах. Зато хассаны завозили носами. "Лучшие бойцы", которые специально искали места захоронений, сразу почуяли недоброе, но до самого верха дошли, сохраняя внешнее спокойствие. Что-то не понравилось мне в их слишком уж невозмутимом взгляде и я поставил стенку интуитивно, всем телом ощущая, что "лучшие" и в самом деле отличаются от простых грабителей. Стенку, потому что охватить кольцом всю растянувшуюся цепочку одним разом не мог.
Они бросились внезапно, безо всякого вскрика или знака, и тут же ударились о защиту. Это нас спасло в первое мгновение и дало возможность выкрикнуть команду, вытащить кинжалы и встать в боевую стойку. Но не зря хассаны полдня тыкались в стену своей прозрачной тюрьмы и поняли её свойства, очень быстро связанная цепочка обежала преграду и помчалась вперёд шеренгой, превратив в оружие свои ноги, тела и верёвки на руках. Не дураки, поняли, что им терять нечего.