То, что произошло потом и напугало досмерти и вызвало такой дикий восторг, что девушка запела. Парень приобнял её, обвил своим большим плащом и вдруг они полетели вдвоём в жуткую беспросветную темноту, и как не врезались и не упали, непонятно, но песня о птице скрасила путь, хотя, если честно, то летела бы она так всю жизнь!
Да только женат был парень, это она опытным взглядом успела разглядеть, когда приоткрылся костюм с нашивками. Только звание не поняла, таких нашивок за всю свою жизнь не видела. А как закончилась песня, начал он её в полёте спрашивать о жизни.
- Чего сбежала? Кормили плохо?
- Ну-у! Я не аралтак, че, чтоб за еду служить рабыней!
- Не боишься?
- Ну-у! Страшно, конечно, но хорошо-т как! Жалко, не видно ничё.
- Почему ничего? Вон, лагерь видно. Красиво? Огней сколько!
- Сам ешь, таку красоту. Тебя бы туда!
- Нет уж, лучше в другую сторону. Тогда смотри вперёд. Видишь, светит?
- А чё там?
- Ничего, факел стоит. Без огня, правда, но светит немножко.
- Ну-у! И мы к нему летим?
- Ну, да, к нему. Надо погасить.
- Зачем? Он как живой.
- Надо. Чтобы эти не увидели.
- А как же мы?
- Очень просто, во-он там, дальше, ещё один стоит. Так и полетим. Тебя зовут-то как?
- Зовут-та? Я уж и забыла. "Фирка", вонючка, значит, уже года четыре Фирка.
- А дома?
А дома звали Ланат-Та, значит теперь я Ланат-Са.
- У тебя разве муж умер?
- Ну-у! Нет, только после плена замуж не выходят. Я теперя хуже вдовы!
- Ну, это мы ещё посмотрим. Давай, Ланат-Та, ты свои клички забудь скорее, а жених и у нас найдётся.
- У кого это, "у нас"?
- У нас в клане. Э, э! Ты не дёргайся, оба разобьёмся как глиняный горшок. Ты хочешь моей смерти?
- А зачем ты издевашься? Ни в каком клане мне теперь места не будет!
- Ну, вот, рёва, здорово! Это у них не будет, а у нас будет. Только с условием.
- С каким ещё условием-та?
- Думаю, ты согласишься… Надо ненавидеть хассанов. Но не тех, которые детей растят и зерно сажают, а тех, которые девочек воруют и селения сжигают. И не только ненавидеть, а драться с ними. Крепко драться, жизни своей не жалеть!
- Как ты?
- Что, я?
- Ну-у! Как ты, один, в лагерь ночью!
- Так не днём же, днём всё видно! Эх ты, смешная!
- Я ненавижу хассанов. Всех! Ты не знаешь. Их дети мучат рабов не меньше, чем взрослые. Дерьмо в еду бросают, швыряются, чем попало, ночью поджечь могут, они же любопытные, дети-та, а родители им всё разрешают.
- И ты готова убить ребёнка?
- Убииить?!.. Не-еэ, убить я никого не готова…. Ой, прилетели! Можно я потрогаю?.. Он тёплый и светит. Красиво… Это волшебство, что ль?
- Не совсем. У нас этому учатся.