Он сел на кровати, схватился за голову обеими руками, чтобы не кружилась и лучше думала, выждал пару минут. Поднялся, держась за тумбочку. Страдания продолжались – тело бурно протестовало. Он мог бы тронуться в путь, но решил не рисковать (неизвестно, как в этой местности с врачами), сел на койку, стал ощупывать себя. Никаких гематом, ссадин, переломов. Значит, его не били, он не ранен, не убит. Напился, как сапожник, и не помнит ни черта. Но вроде не похоже, состояние, конечно, ассоциировалось с похмельем, но остатки разума подсказывали, что тема неправильная. Алкоголь, возможно, присутствовал, но в несоразмерных с состоянием количествах. Судя по всему, он крепко отравился. Съел несвежий морепродукт?
Засевшие в бункере фрагменты памяти потихоньку выходили с поднятыми руками. Еще вчера он наслаждался отпуском в городе Сочи…
Поздравляем, Александр Борисович, вас щедро накормили клофелином. Откуда в вас его столько? Доктор прописал? Еще немного, и вы бы, наконец, узнали, есть ли жизнь после смерти…
Головная боль становилась тупой и стабильной. А как насчет собственного экстерьера? Модные брюки со свежими пятнами на коленях – полз куда-то (интересно, куда?), грязные туфли, невесомая курточка – не средство защиты от холода, а прибежище документов, денег и прочих необходимых вещей. Он вывернул карманы. Отыскались паспорт, лицензия на ведение частной детективной деятельности. Он вздохнул с облегчением. Документы на месте, он действительно Турецкий Александр Борисович (кто бы сомневался), прописан в Москве, женат на некой Ирине Генриховне… Мать честная, ведь Ирина вчера вечером была с ним! Где она?
Он выбросил из карманов зажигалку, пачку сигарет. Часы на месте – и показывают десять тридцать утра. Ни денег, ни телефона – дьявол! Он заставил себя успокоиться. Все в порядке, он должен угомонить все свои семьдесят две тысячи нервов, освежить память. Но информация выдавливалась мизерными порциями, ей что-то мешало, словно камень положили поперек дороги. Его обчистили, бывает. Кто? Бесхитростные ночные воришки, поскольку на документы не покусились. Но как он оказался в этой комнате? Она по-прежнему продолжала качаться…
Он доковылял, держась за стенку, до проема. Муть рассасывалась, он обнаружил, что помещение просторнее, чем он думал, – спальное место в нише отгораживала перегородка. Уже не купе, а два купе, что, в общем-то, тоже не хоромы. Диванчик, шкаф, привинченный почему-то к потолку, настенное зеркало в бронзовой рамке, дверь, окошко – маленькое и круглое…
Он прилип к окошку, оказавшимся (вот же чудо) иллюминатором. Шершавый ком зашевелился в горле. Он находился на судне, судно плыло по открытому морю. Погода не баловала, небо затянули серые облака, море волновалось – впрочем, не штормило: пенились белые барашки, темно-серая масса воды мерно колыхалась – практически рядом, за стальным поручнем и прилепленным к нему спасательным кругом без указания названия судна. Только вода, ничего другого, ни берега, ни других судов – одно лишь бесконечное соленое море…