Граф хитро прищурился и погрозил корявым пальцем:
— Не проведете, молодой человек! Если не ошибаюсь, гарнизон ваш составляет что-то около двадцати солдат. Верно?
Я ответил, что в замке всего двадцать два человека, считая слуг и кухарок.
— И вы с ними собираетесь сражаться против пятитысячного войска, — весело подхватил граф. — Вы плохо подготовились к встрече с парламентером, молодой человек. Вам следовало обдумать, как вести себя, если уж затеяли нас обмануть. Впрочем, вам вряд ли удалось бы меня убедить, что замок ваш построен не колдуном и ничем не напоминает жуткие крепости, вроде Черного Храма. — Граф подался вперед и понизил голос. — Семь признаков, по которым можно распознать заколдованную постройку, присутствуют у вашего замка все как один. Я опытный человек, и я вижу. Король в ловушке, верно?
Мысленно чертыхнувшись, я хлопнул ладонью по столу и заявил, что разговоры ни к чему не приведут:
— Король может штурмовать замок хоть завтра, хоть прямо сейчас. Или пусть убирается, чтоб духу его не было на этих землях. В таком случае все узнают, что он не только подлец, но и трус. И прекратите меня называть молодым человеком. У меня есть имя. И титул.
Графские усы и борода неопределенно зашевелились — то ли он поморщился, то ли криво улыбнулся.
— Вы скверный дипломат, любезный князь. Все ваши неприятности происходят только из-за этого. Будь у вас советчик, мудрый, знающий жизнь… Вы так молоды, и перед вами такой огромный, бескрайний простор…
Я насторожился. Граф выходил на какую-то новую тему, и, кажется, готовился изложить то, ради чего и пришел сюда. Он налил себе еще, сделал хороший глоток и произнес, глядя вдаль:
— Даугтер — удивительное место. Вспоминая годы, проведенные здесь, я прихожу к выводу, что нигде и никогда больше не был свободным. Только здесь. В изгнании. Почти что в заточении. Я всегда чувствовал огромный, бескрайний простор. И ничего в этом удивительного, молодой че… э-э… князь. Здесь у меня была свобода размышлять. Я мог думать о чем угодно, а это, согласитесь, главное.
— Это не главное, — ответил я и добавил слышанную еще от отца фразу о том, что нет толку в раздумьях, ибо раздумьями славу не добудешь.
— А я считаю, что нет толку в необдуманных поступках и бессмысленном риске, — сказал граф. — И, заметьте, мы оба не правы. Истина, как всегда, находится где-то посередине. Скажем так: мои идеи, помноженные на вашу смелость и волю.
Вот оно что, подумал я. Идеи. Да еще помноженные. А ведь солидный пожилой человек, пора бы и остепениться.
— Слышал бы король ваши речи, наверняка бы пожалел, что облагодетельствовал вас так опрометчиво, — сказал я. — А что за идеи?