— Посмотри, что с рукой, — неожиданно для себя велел я Фиделину, продолжая созерцать чертеж.
— Вывих, — сообщил он немного погодя.
— Вправь и убирайся.
На прощанье он поглядел на меня умоляюще. Видимо, божий человек был ему на редкость симпатичен.
— По горбу? — спросил я, и Фиделина точно ветром сдуло.
Стараясь больше не смотреть на пол, на завораживающее перламутровое мерцание, я не спеша прошелся по камере и сказал:
— Что ж, начинай врать. Посмотрим, надолго ли тебя хватит.
Бродяга улыбнулся и ответил спокойно:
— Я вижу, чертеж произвел на вас некоторое впечатление. Это хорошо.
Тон был, вразрез с дерзкими словами, почтительный и на удивление уверенный. Видимо, он все хорошо обдумал, и меня ожидало вранье высшей пробы. Я заинтересованно глянул на бродягу. И не узнал.
Без сомнения, это был он — но это был совсем не тот дрожащий мальчишка, которого притащили ко мне утром солдаты. Сейчас он выглядел гораздо старше, а может быть это пляшущий свет факела делал его таким. Не чувствовалось в нем не только страха, но даже мало-мальского волнения, словно он собирался говорить от имени огромной несокрушимой силы. Что-то непривычное и странное светилось в его лице, я долго не мог понять что, и наконец понял: на лице этом не было теперь ни царапины. Мне стало не по себе.
— Я хотел бы сперва выяснить, что вы знаете, — сказал он мне. — То есть, о чем имеете представление. Чтобы объяснить доступно. Скажите, пожалуйста…
Это уже не лезло ни в какие ворота. Самое время врезать мерзавцу, но я этого, испытывая непривычную робость, не сделал. Лишь напомнил, весьма сдержанно, кто кого здесь допрашивает и кто чем при этом рискует.
Он вздохнул и задумался.
— Есть на свете несколько человек, — тихо сказал он, словно сказку начал. — Они строят замки. Но не обычные замки. Среди этих людей есть очень известные. Например, мой учитель, мастер Гэдан. Может быть, вам приходилось слышать…
Мне не приходилось слышать. Он помолчал, и вдруг его осенило:
— Но о Черном Храме вы должны знать. О нем все знают.
Еще бы. Мой дед погиб там вместе с королем Югхом и половиной Объединенной Армии. Этим закончилась история войн за Порубежье — воевать стало некому, да и не нужны никому стали эти проклятые ничейные горы после такого.
— Как вы думаете, сколько человек защищало Черный Храм? — Он выдержал длинную паузу.
— Ну? — спросил я.
— Двое.
Насладясь произведенным эффектом, он продолжил:
— Можно сказать, Черный Храм сам себя защищал. Это одно из свойств любого сооружения, выстроенного на своем месте. Видите ли, каждая постройка должна быть поставлена там, где ее задумал Господь Бог. Замкам, крепостям и храмам отведены особенные места на земле. Мы находим такие места и помогаем людям строить по всем правилам. Вы понимаете меня?